Практикующий. Клятва ворона. Валерия Воронцова

на космической скорости. Чувствуется какое-то удручающее стереотипное мышление и дискриминация.

      – Агата! Ты заснула там, что ли? – вырвала меня из размышлений о еде Ирка.

      – Нет.

      – Мы весь день так будем разговаривать? Я тебе тридцать слов, а ты только «да» или «нет»?

      – Ир, что ты хочешь от меня? – вспылила я, смахнув со столешницы пачку печенья. – Все каникулы от тебя ни слуху, ни духу, но зато как идти на учебу, вот она ты! Прямо как будто ничего не случилось! Ловко придумано, но номер не пройдет. Или мы друзья, которые не скрывают ничего друг от друга, или просто одногруппники, которым, в общем-то, друг на друга параллельно.

      – Все что-то скрывают, – неожиданно возразила Ругалова, что было совсем не в ее стиле. – Это нормально.

      – Да, – оставив сумку в прихожей, я выключила свет в ванной, телевизор в комнате, поставила в спящий режим ноут и вернулась к шкафу-купе. – Нормально не говорить про болезни, фобии или о том, чего стыдишься, но новый ах-какой-супер-парень вряд ли к этому относится.

      – Ты опять об этом? – простонала Ирка.

      – Конечно. Похоже, только я одна вижу, что ты изменилась. Вернее, чувствую. Я же полторы недели тебя не видела. Раньше я мечтала оглохнуть, лишь бы не слышать твои дифирамбы очередному бойфренду: что он и как делает, – переложив телефон на другую сторону, я занялась ботинками, – что говорит, куда пригласил, что написал и как вы друг на друга смотрели. А в этот раз – ты не просто молчишь, но и избегаешь прямых вопросов, что совсем, подчеркиваю, совсем на тебя не похоже.

      – Ты не понимаешь. Совсем не понимаешь.

      – Так сделай так, чтобы я поняла! Что он, миллионер? Звезда, за которой гоняются папарацци?

      – Нет. Давай встретимся у корпуса пораньше?

      – А есть смысл?

      Обращалась я больше к своему отражению, чем к Ругаловой. Оно покачало головой, и в желтом свете лампы показалось, что с цветом глаз что-то случилось. Приблизив лицо к зеркалу вплотную, я раскрыла глаза пошире, понимая, что ничего мне не привиделось. В карих глазах проступали желтые и зеленые крапины, как будто… стекаясь к зрачку. Отпрянув, я моргнула, и при последующем рассмотрении все снова было как обычно. Просто карие, без всяких примесей, и не такие темные, как у той вампирши в парке, а ближе к ореховому.

      – Агат, ну пожалуйста… Я хочу, чтобы мы были подругами. Просто есть вещи, которыми я не могу поделиться, даже если очень хочу. Это не мой секрет.

      – Значит, все-таки это секрет. Его секрет, – поставила я ударение.

      – Да.

      – Вопрос жизни и смерти? – с сомнением спросила я, все еще подозрительно присматриваясь к себе в зеркале. – Если я увижу его – он окаменеет?

      – Твоя настойчивость начинает меня напрягать, – протянула Ругалова.

      – Я просто чувствую, что ты что-то недоговариваешь, сильно недоговариваешь, но не могу представить, что именно, – честно призналась я. – А твой намек вообще оскорбителен.

      – Да я… Господи, конечно же, я знаю, что ты не… В смысле, ты не станешь…