Принцесса из Шанхая. Наталья Солнцева

себе в том, что видят глаза. Мертвое лицо имеет особое выражение отрешенности, чуждости этому миру, ту твердость и окостенелость, которые ни с чем не спутаешь. Она помнила лицо покойной матери, сразу ставшее маской – застылой, незнакомой.

      Как во сне, Лика склонилась над телом Стефании… оно лежало навзничь, неловко раскинув руки и ноги, будто кто-то сильно, с размаху толкнул пожилую женщину назад, и она упала, ударилась головой об пол. На темном от синевы лице лежала гримаса ужаса и боли. Крови не было, открытой раны нет. Ковер должен был смягчить удар… Эти мысли промелькнули в уме Лики, как мелькают на экране кадры жуткого фильма. Она боялась думать, что случилось непоправимое.

      Обливаясь слезами, Лика набрала номер «Скорой помощи». Ей уже не раз приходилось это делать – в последнее время у домработницы участились приступы гипертонии, сердце прихватывало. Наверное, Стефи хотела выбежать из квартиры, позвать на помощь соседку… не успела. «А ты сидела в ресторане, развлекалась, любезничала с чужим мужчиной! – корила себя Лика. – Бросила ее одну! Хотя… собирался прийти господин Смирнов. Может быть, из-за разговора с сыщиком Стефи так разволновалась, что ей стало плохо? А дома никого не оказалось? И она упала и лежала… совершенно одна, в полутемной прихожей, на полу! Господи! Какой ужас! Но почему у нее такое синее, перекошенное лицо?»

      От осознания своей вины Лика заплакала навзрыд. Она не плакала так, даже когда они с Аркадием хоронили маму. Теперь, если Стефи не очнется, Лике не с кем будет поговорить, посоветоваться, не на кого будет рассчитывать в этом чужом, холодном городе.

      Бригада медиков застала ее в слезах и полной прострации. Они засуетились возле распростертого на полу тела Красновской, констатировали ее смерть от инфаркта.

      – Лицо синюшное, – равнодушно произнес кто-то из них. – Типичная картина. И нитроглицерин в кармане халата. Не успела достать.

      В морг покойную забирать не стали. Зачем? Болела она давно, об этом знали не только соседи, но и участковый врач, и сами работники «Скорой» – не раз приезжали они в эту квартиру, сбивали давление, снимали сердечные приступы. Красновская наотрез отказывалась ложиться в больницу. «Сколько мне богом отмерено, буду доживать дома, а не на больничной койке», – говорила она.

      Врачи о чем-то перемолвились между собой и собрались уезжать. Здесь им больше делать было нечего.

      – Зачем вы кардиологическую бригаду вызывали? Она же мертвая уже.

      – Я думала… думала… вдруг она еще… – бессвязно шептала Лика.

      – Хватит тебе, Тося! – оборвал ворчание медсестры молодой доктор. – Не видишь, что ли? У девушки горе!

      Медики уехали, оставив успокоительные таблетки.

      – Выпейте обязательно, – посоветовал Лике доктор. – Соседку позовите, чтобы посидела с вами до утра. Не боязно одной-то будет?

      Лика только кивала… Когда пришла в себя, позвонила Смирнову, сказала, всхлипывая:

      – Стефи умерла. Это дракон… Приезжайте!

      ГЛАВА 8

      Человек