Суровая мужская проза. Андрей Бондаренко

по чёрно-белому загривку, после чего уселась на табурет – напротив телевизора.

      – Вот же он, мягкий стул, – меняя тарелки местами, недовольно забубнил Пашка. – Нет же, обязательно надо упрямиться…

      – Прекрати, пожалуйста, – попросила – ангельским голосом – супруга. – Я нигде не читала и даже ни от кого не слышала, что табуретки беременным противопоказаны…. О, какой чудный салатик! И кашка. Ароматная такая…. Она, что же, сварена с черносливом, изюмом и сушёными яблоками? Подполковник, ты – настоящее и патентованное чудо. В том смысле, что самый идеальный муж на свете.

      – И это – только начало. Вот, когда родишь мне наследника. Или наследницу. Или же обоих сразу…

      – То – что?

      – Пока, извини, ничего не знаю про конкретные праздничные мероприятия. Врать не буду, – смущённо хмыкнув, сознался Сомов. – Но, клянусь честью российского офицера, обязательно придумаю что-нибудь эдакое. Однозначно – сногсшибательное, эффектное и заковыристое. Последним штатским гадом буду.

      – Верю, любимый, – мимолётно улыбнувшись и вяло берясь за ложку, заверила Александра. – Очень вкусно…. Слов нет. Спасибо, искусный кулинар в погонах, огромадное…

      Минут через тридцать-сорок завтрак был успешно завершён. Супруги Сомовы помыли посуду, переоделись в удобную одежду-обувь и, прихватив вещички, покинули квартиру. Пашка тащил две объёмные полосатые сумки с вещами и продуктами, а на долю Александры досталась пластмассовая «переноска» с котёнком.

      Дело приближалось к полудню. На улице потеплело до плюс двенадцати-пятнадцати градусов по Цельсию. Из низких серых туч, медленно и плавно кочевавших на север, лениво капал мелкий дождичек. Купчинские газоны сделались пёстрыми от опавшей листвы.

      – Неудобно как-то получается, – шагая в сторону автостоянки, ворчала Сашенция. – Едем на чужую дачу, с хозяевами которой я даже не знакома…. Что из того, что они в отъезде, а на даче присутствует только старенький дедушка? Неудобно. Так дела не делаются…

      – Удобно-удобно, – заверил Сомов. – Делаются-делаются. И дачный дедушка не из простых чалдонов будет. И, вообще…. А Артём Белов мне – как брат. А я, соответственно, ему. Боевое братство, зачастую, бывает крепче самого кровного родства.

      – А где вы с ним познакомились?

      – В российской армии, естественно. Вернее, в российском батальоне, входившем в состав специального корпуса ООН, который – в свою очередь – располагался на алжиро-ливийской границе.

      – В состав миротворческого корпуса ООН? – уточнила любопытная Александра.

      – Не угадала, красавица купчинская. Корпус был насквозь боевым, секретным и тайным. Как выяснилось, и такие бывают. Мол, большая политика – дело тонкое. А местами и откровенно-грязное.… Вот, там мы все и перезнакомились – во время серьёзных воинских кувырканий: я, Тёма Белов, Гришка Антонов, Санька Романов, Егор Леонов, Лёха Никоненко, Горыныч, Лёха Петров, Серёга Подопригора…

      – И чем же вы, бравые – во время