Хроники Нарнии. Вся история Нарнии в 7 повестях. Клайв Стейплз Льюис

значит, у неё что-то разладилось. Они сообразили также, что без снега колдунья не сможет ехать на санях, поэтому уже не торопились, чаще останавливались и дольше отдыхали. Конечно, к этому времени они сильно устали, сильно, но не до смерти, просто двигались медленнее, как во сне, и на душе было радостно и покойно, как на исходе долгого дня, проведённого на воздухе. Сьюзен слегка натёрла пятку.

      Большая река оставалась слева от них. Чтобы добраться до Каменного Стола, следовало свернуть к югу, то есть направо. Даже если бы им не надо было сворачивать, они не могли бы идти прежним путём: река разлилась, и там, где проходила их тропинка, теперь с шумом и рёвом несся бурный жёлтый поток.

      Но вот солнце стало заходить, свет его порозовел, тени удлинились, и цветы задумались, не пора ли им закрываться.

      – Теперь уже недалеко, – сказал мистер Бобёр и стал подниматься по холму, поросшему высокими деревьями и покрытому толстым пружинящим мхом, по которому было так приятно ступать босыми ногами. Идти в гору после целого дня пути тяжело, и все они запыхались. Люси уже начала сомневаться, сможет ли дойти до верха, если как следует не передохнёт, как вдруг они очутились на вершине холма. И вот что открылось их глазам.

      Путники стояли на зелёной открытой поляне. Под ногами у них темнел лес: он был всюду, куда достигал глаз, и только далеко на востоке, прямо перед ними, что-то сверкало и переливалось.

      – Вот это да! – выдохнул Питер, обернувшись к Сьюзен. – Море!

      А посреди поляны возвышался Каменный Стол – большая мрачная плита серого камня, положенная на четыре камня поменьше. Стол выглядел очень старым. На нём были высечены таинственные знаки – возможно, буквы неизвестного нам языка. Тот, кто глядел на них, испытывал какое-то странное, необъяснимое чувство. А затем ребята заметили шатёр, раскинутый в стороне. Ах, какое это было удивительное зрелище, особенно сейчас, когда на шатёр падали косые лучи заходящего солнца: полотнища из жёлтого шёлка, пурпурные шнуры, колышки из слоновой кости, а сверху, на шесте, колеблемый лёгким ветерком, который дул им в лицо с далёкого моря, реял стяг с красным львом, вставшим на задние лапы.

      Внезапно справа от них раздались звуки музыки, и, обернувшись, они увидели то, ради чего пришли сюда.

      Аслан стоял в центре целой группы престранных созданий, окруживших его полукольцом. Там были духи деревьев и духи источников – дриады и наяды, как их зовут в нашем мире, – с лирами в руках. Вот откуда слышалась музыка. Там было четыре больших кентавра, сверху похожих на суровых, но красивых великанов, снизу – на могучих лошадей, таких, которые работают в Англии на фермах. Был там и единорог, и бык с человечьей головой, и пеликан, и орёл, и огромный пёс.

      А рядом с Асланом стояли два леопарда: один держал его корону, другой – знамя.

      А как вам описать самого Аслана? Этого не могли бы ни ребята, ни бобры. Не знали они и как вести себя с ним, и что сказать. Те, кто не был в Нарнии, думают, что нельзя быть добрым и грозным одновременно. Если Питер, Сьюзен и Люси когда-нибудь так думали,