Авалон-2314. Евгений Гаркушев

не слишком волнуясь, проснусь ли на следующий день здесь, в новой квартире, или мир будущего мне пригрезился.

* * *

      Проснулся Дима легко. О его плечо кто-то терся. Скосив глаза, Соловей обнаружил девушку. Другую, не Олю. Хотя… может быть, и Олю. Сходство, несомненно, имелось, но эта длинноногая девица с пухлыми губами и высокими скулами была не просто симпатична, а красива. Только выражение лица… Оно было точно такое же, как у Оли! Трудно объяснить, из чего складывалось сходство, но вся мимика, все жесты новой Оли повторяли Олю прежнюю.

      – Привет, милый, – проворковала девица. – Тебе хорошо?

      – Да ничего так, сладкая, – буркнул Дима. – А ты кто?

      – Оля. Ты меня не узнал?

      – Узнал. Хотя… ты как-то изменилась.

      – Для тебя я готова меняться хоть каждый день.

      – Хорошая косметика? – не слишком вежливо поинтересовался Соловей.

      – Ну что ты! Все гораздо сложнее.

      Дима опять ничего не понял, но расспрашивать не стал. Не хотелось.

      – Кофе? Чай? Шампанское?

      Соловей посмотрел на девушку с интересом:

      – А ты, я смотрю, подготовилась… Лучше расскажи, что со мной было? Я вырубился?

      – Просто заснул. Эмоциональные перегрузки, что поделать. После воскрешения это естественно.

      Слово «эмоциональные» девушка выговорила едва ли не по слогам – по всей видимости, оно было для нее не слишком привычным, не входило в активный словарь. Но Дима над этим не задумался. Его больше заинтересовала комната. Она была другой. Квадратной, с простым деревянным окном.

      – Мы в Москве? – спросил он.

      – В Москве? – рассмеялась девушка. – Нет, конечно. В Риге. С чего ты взял, что мы в столице?

      – Но ты ведь сама сказала…

      – Тебе показалось. Ничего такого я не говорила.

      – Я четко помню.

      – Нет, нет.

      – А похороны мои ты мне показывала?

      – Что? – Брови девушки поползли вверх. – Зачем? Вчера я показывала тебе один из твоих последних концертов. Ты там был таким лапочкой!

      – Врешь!

      – Ты меня обижаешь! – Ресницы девушки задрожали.

      Дима рывком поднялся, подошел к окну. Оно выходило на узкую улочку, вымощенную серым камнем. Дома были старыми, очень старыми. Наверное, и правда Рига.

      – Извини, я чего-то не понимаю. Туплю.

      – Я специально сняла номер в «Мэн-Тессе», чтобы ты ни в чем не нуждался. Мог успокоиться…

      – После чего? После смерти? – фыркнул Соловей.

      Девушка поднялась с кровати – и с плеча сразу упала невесомая бретелька синего шелкового пеньюара.

      – Ты жив, Дима. Можно, я буду называть тебя Димой?

      – Ну не Сережей же, – попытался пошутить Соловей. – Так ты точно Оля?

      – Да, конечно.

      – А как твоя фамилия? По жизни ты чем занимаешься?

      Девушка задумалась на пару мгновений,