Москва. Наука и культура в зеркале веков. Все тайны столицы. Отсутствует

по причинам того, что с 17-го года по сегодняшний день город по территории вырос в 10 раз и по населению в 15 раз (до революции население было меньше миллиона). Территории от Садового кольца до сегодняшнего МКАД и есть этот рост. Такой мощный рост городов совсем не европейское свойство Москвы. В этом смысле Москва больше похожа на азиатские города, такие трансформации пережили Каир, Дели.

      – А как же Париж?

      – Нет такого в Париже. Это административная история, когда парижский район включен в территорию Большого Парижа. Но это не значит, что он был построен. Мы же именно построили новую Москву: все сталинские районы, сравнительно небольшие, а потом гигантские хрущевские и брежневские, и дальше. Это не органически развивающийся город, вернее, развитие в нем в десять раз быстрее и по притоку населения, и по уровню решаемых проблем. При этом мне представляется, что в Москве идет не просто смена команд, которые занимаются городом, а большая смена парадигм. Первые градостроительные планы Москвы – это соревнование двух команд – классиков и представителей авангарда. Когда Жолтовский делает первый план Большой Москвы, это по сути ансамблевая логика и смысл состоит в том, что если Москва столица, то она должна по уровню своего представительства быть сопоставима с Петербургом. Там очень простые цели: система организации площадей вокруг Кремля, таких торжественных перспектив города – это реализовано. Тем не менее это художественная логика упорядочивания города. Противоположная логика – авангардная, тоже 20-х годов. Они пытались это «занаучить», получилась своеобразная наука, представляющая собой некую футурологию. Сразу приходит на ум знаменитая парабола Ладовского. Главным для архитектуры русского авангарда была идея полета: здания не должны были касаться земли, этажи летают, ленточные окна. Каждая постройка – это немножко летательный аппарат, который парит над землей. Но поскольку градостроительно полететь достаточно тяжело, он на карте полетел. И тем не менее по смыслу это такой выброс, почти как из пушки мы рисуем траекторию полета, в сторону Петербурга. И по замыслу здесь очень сильная трансформация: из центрического город становится линейным, в нем появляется так называемый линейный центр. Не то чтобы это совсем нигде не реализовано (в Москве это не реализовано), но Париж, например, пытались развивать по этой логике – вдоль одной трассы, которая куда-то выстреливает. Это логика авангардной формы.

      Корбюзье пытался предложить «план Вуазен» (проект радикальной реконструкции Парижа), а потом, соответственно, план для Москвы, исходя из того, как в принципе город должен идеально развиваться. Он предлагал все сносить, кроме Кремля, и оставлять пустое место для машин и для передвижения. Вернее, с его точки зрения, это не было для передвижения – он хотел создавать здоровое пространство, где должны были быть зеленые массивы. Он думал об экологии. В Москве это реализовалось в новых районах. И так, например, был построен Берлин. Тем не менее это не логика научного расчета, а логика авангардного видения.

      Таким