Москва – Врата Демонов. Александр Прозоров

ты сбрендил?

      Дежурный не ответил, и тогда старший группы проследил за его взглядом. И увидел на краю крыши переминающегося с лапы на лапу гигантского динозавра – раза в три больше того, что в «Парке юрского периода» сожрал нерадивого бухгалтера. Причем этот был еще и с крыльями. И покрыт чешуей. И что-то клекотал, сосредоточенно осматривая окрестности черными вертикальными зрачками.

      Кто-то громко сглотнул – вверх смотрели уже все.

      – ПЗРК? – неуверенно предложил кто-то из бойцов.

      – Головка наведения не захватит, – ответил другой.

      – И их у нас нет, – закончил старший и нажал кнопку рации: – Хата, я – Цепь. У нас на крыше динозавр. С крыльями. Какие будут приказания?

      – Друг, ты идиот! Нашел время шутить! На пост возвращайтесь, пока вам пистонов никто не навставлял!

      – Понял, выполняю, – выдохнул старший.

      – Командир! – окликнул его замыкающий боец. – Перекресток!

      Начальник тревожной группы повернул голову и увидел, как трамваи перешагивает громила ростом с пятиэтажный дом, неся в руке дубину из цельного дерева. Вокруг него суетились человечки с копьями, луками и щитами, в меховых плащах и с раскрашенными в разные цвета лицами. Вся эта толпа азартно стреляла по сгрудившимся машинам, колола их пиками, била палками. Прохожие разбегались с визгом в разные стороны, однако их никто не преследовал.

      – Леша, ты видишь то же, что и я? – спросил старший.

      – Раз ты спрашиваешь, значит, да.

      – Костя, а ты?

      – Гигантский тролль прихлопнул ногой «Мицубиси». Вроде как прошлогоднего модельного ряда.

      – Так, понял, это у нас у всех.

      – Что делать будем, командир?! – повел стволом замыкающий.

      – Не-не-не… – начиная пятиться, покачал пальцем старший. – Нам приказано вернуться на пост – значит, на пост. Костя, закрывай решетку ворот, и блокируем периметр. Все, уходим на хату.

* * *

      Сержант Бояркин, постукивая по ладони резиновой дубинкой, стоял у входа на эскалатор в вестибюле станции «Бауманская» и лениво просматривал взглядом тонкий ручеек пробегающих через турникеты пассажиров. Просматривал, можно сказать, насквозь, поскольку из-за свалившейся на город жары из одежды на большинстве были только рубашки. Да легкие платья. Редко – пиджаки. Да и те расстегнутые. Тут на себе ничего не спрячешь, не то что зимой. А редких субъектов с тяжелыми сумками и бегающими глазами всегда можно послать через рамку металлодетектора.

      Внезапно привычное течение потока изменилось – люди рванули к турникетам не просто торопливо, а уже со всех ног, тревожно оглядываясь.

      Сержант, удивленно хмыкнув, оторвался от рамки, двинулся в главный вестибюль… И увидел, как двое его бойцов сцепились с какими-то панками, одетыми в шкуры и размалеванными красками. Бойцы выталкивали панков за двери – те напирали, что-то вопя и размахивая палками с насаженными на них камнями.

      – Ну-ка, стоять, бояться! – рявкнул Бояркин, решительно направляясь