Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда!. Василий Звягинцев

все обсудить…

      При этом Ляхов, по обретённой вращением в высших сферах привычке, умолчал, что у него самого уже имеется договоренность с Воронцовым о совместных действиях без санкций с ныне отсутствующей верхушки «Братства», и даже не ставя в известность Фёста.

      «Если мы в сфере внимания Ловушки сознания, то внезапность и несогласованность действий поднадзорных способна лишить её позитивного целеполагания и в итоге просто вывести из строя…» Примерно в этом роде выразился в одном из разговоров с Секондом Дмитрий Сергеевич. Поначалу Вадиму казалось странным и недостойным конспирироваться от Фёста, от самого себя фактически, а потом, немного подумав, согласился с Воронцовым. На самом деле, хоть Ловушке, хоть мыслящему существу куда труднее будет планировать свои акции, если считающаяся единой коалиция начнёт вдруг вести себя непредсказуемым и не поддающимся логическому обоснованию образом. Как если бы каждый футболист команды противника начал играть в свою, причём неизвестно какую игру – кто в регби, кто в гандбол, а кто-то по-прежнему в футбол, но американский, с единственной целью – загнать мяч в ворота противника, не считаясь при этом с человеческими жертвами. И не было бы на поле арбитров, чтобы это безобразие прекратить.

      А самому «Братству» такая вакханалия как бы и без разницы, поскольку никаких позитивных целей у него с самого начала не было, за исключением собственного выживания и, во вторую очередь, поддержания окружающих реальностей в приемлемом для жизни состоянии.

      Что же касается теперешнего предложения Лихареву встретиться с Воронцовым, так прошлый конфликт у Валентина с Ляховым приключился как раз из-за того, что Вадим требовал устроить ему канал межвременной связи с пароходом, находившимся в двадцать пятом году югоросской реальности, а Лихарев отказывался, ссылаясь на прямое указание Левашова не лезть больше во внепространственные и любые другие дела «Братства». А теперь, значит, как бы и наоборот получается.

      – Мне что. Могу. Прямо сейчас. Только я, как и тогда, буду на твоё указание ссылаться, – засмеялся Валентин. – Мне ведь прежнего табу никто, кроме тебя, не отменял…

      – Давай, ссылайся.

      – Значит, схожу. На море посмотрю, пива дарового выпью. Твою Майю как, в Кисловодск под охраной отправить или с собой прихватить?

      – Это уж как она сама захочет.

      – Лады. Тогда – до побачення…

      По-прежнему страхуясь от «всеволновой» пеленгации с последующим немедленным ударом по вычисленному местоположению боевыми медузами (хватит, один раз уже взглянули «глаза в глаза»[20]) или чем-то похуже, Валентин решил действовать по примитивной, но действенной партизанской тактике. Выйти на связь внезапно, из неожиданного места, и тут же сменить дислокацию, быстрее, чем наблюдатели успеют вообще отреагировать на твоё появление в эфире.

      Он оставил женщин болтать на интересные для них темы, а сам спустился на нижний двор (участок имел ступенчатую форму и состоял

20

См. «Мальтийский крест».