Альпийский узел. Александр Тамоников

подобрался, принимая уставной вид, лихо козырнул и поспешил скрыться с глаз.

      – Маркуша, возвращай людей на площадь, – распорядился Гордин, – крайнее здание в юго-восточном углу, там единственный подъезд. Из него вышла эта компания. Окружить дом, все осмотреть. Проявлять осторожность, там мог остаться кто-то еще.

      – Слушаюсь! Все назад! – Маркуша замахал руками, выгоняя своих людей из переулка.

      Инцидент оставил неприятный осадок. Все живы, это прекрасно, но допрос кого-то из эсэсовцев мог решить хотя бы часть задачи. Гордин сомневался, что в этом заштатном городке у службы безопасности РСХА могли быть другие дела, помимо секретной типографии.

      Офицеры неспешно вернулись на площадь. «Кёнерплац», – сообщала табличка на здании со шпилем. Подчиненные Маркуши осадили дом, в котором укрывались эсэсовцы, несколько человек забежали в подъезд.

      Офицеры неторопливо дошли до аллеи, закурили, с любопытством осматриваясь. Свечников оправился от удара в живот, но дышал как-то опасливо, прислушивался к позывам из организма.

      – Так мы никогда не доедем, – справедливо подметил Лапчик. – Думаете, они кого-то оставили? Зачем?

      Майор понятия не имел, что думать. Этот городок ему уже не нравился, а что будет дальше? Сотрудники отошли к деревьям, чтобы не мозолить глаза, разглядывали окна. В домах проживали люди, они тоже смотрели, боялись. Никто не выходил – инстинкт самосохранения у граждан Европы был весьма развит. И пропаганде Геббельса они доверяли (за неимением другой пропаганды).

      В здании зашумели, затопали сапоги по лестнице. Бойцы вывели молодую стройную женщину в плаще и ботинках на каблуках. Она сопротивлялась, лицо побледнело. Женщину держали за локти, она норовила вырваться, частила что-то по-немецки. У нее были темные волосы с челкой, приятное, но несколько грубоватое лицо. Дама взмокла от волнения – бусинки пота блестели на лбу.

      – Поймали, товарищ майор, – отчитался Маркуша. – Очень подозрительная особа. Вылитая шпионка.

      – Шпионам смерть? – хмыкнул Несмелов, поедая глазами интересную фигуру.

      – Воистину смерть, – согласился Яша Лапчик. – Согласен, подозрение налицо.

      «И что в ней подозрительного?» – подумал Гордин. Даме было страшно, она кусала губы, кожа становилась пятнистой.

      – Она была в той квартире, откуда бежали наши эсэсовцы? – спросил Гордин.

      – Никак нет, – покачал головой Маркуша, – в доме всего шесть квартир – по две на этаже. Ряженые злодеи отсиживались на втором этаже, справа. Дверь осталась открытой, внутри беспорядок, остатки еды и шнапса, эсэсовская форма. Помещение не проветривали, вонь страшная. Соседняя квартира заперта, никто не отзывается. Там и нет, похоже, никого, на коврике перед дверью слой пыли. На первом этаже пожилые люди проживают, открыли, от страха трясутся, мы все осмотрели – пусто. А эта дамочка из квартиры на третьем этаже вышла – дверь закрыла ключом, стала спускаться, а мы навстречу…

      – В милиции служил, лейтенант?

      – Было дело, товарищ