Ныряльщица за жемчугом. Анна и Сергей Литвиновы

ведь он еще не сказал ей, что соседи – из трех квартир снизу – собрались им иски предъявлять за испорченное имущество.

      – Что ты, Дима, за человек! – плачущим голосом продолжала подруга. – Думаешь, самый гений, да? Я, мол, сижу, творю, а все остальные – пусть за мной конюшни расчищают?

      – Какие еще конюшни?

      – Авгиевы, – отрезала Надя. – Но теперь все, хватит! Надоело! И клубнику из своей квартиры сам выноси! Как знаешь!

      – Чего выносить? – удивленно вскинул брови Полуянов.

      А Надюха – бессильно опустилась по стеночке и отчаянно разрыдалась.

      Ох уж эти женщины! Подумаешь, квартиру залило! Событие – в сравнении с ежедневной лентой новостей – скучнейшее, заурядное. А она рыдает, будто умер у нее кто-то.

      Как же она любила Полуянова! Когда-то. Но сейчас не просто выгнать его была готова, но даже убить. Собственными руками. Обломком той самой трубы, которую она умоляла починить как минимум в течение года. Но нет, у Димки постоянно творческий поиск, командировки. А когда вдруг свободное время выпадет, все равно он не снизойдет до каких-то проржавевших коммуникаций.

      Надя на своей работе в научной библиотеке давно привыкла к отрешенным творцам, настолько не от мира сего, что не умели мобильными телефонами пользоваться и могли в читальный зал в пижамных брюках явиться – потому что над монографией задумались и забыли одеться. Но дело в том, что ее-то саму никогда не привлекала участь сиделки при гении. В Димке она полюбила в первую очередь защитника. Мужчину. Надежду, опору. И Полуянов, худо-бедно, с ролью главы семейства справлялся. Пусть без «золотых гор», но их ячейку общества обеспечивал. И хулиганов, когда Димочка рядом, можно было не бояться. И ухаживать он умел. И в ванну с шампанским однажды ее затащил. И весело с ним. Но вот его беспомощность в быту Надю просто бесила. Димкина ведь вина – ничья больше! – что трубу прорвало. Да и сейчас что он в квартире натворил?! Как можно собирать грязную воду наволочкой и сливать помои в кастрюлю?! И как ей в связке со столь безответственным товарищем теперь делать ремонт?!

      – Ты паркет когда-нибудь настилал? – буркнула Надежда.

      – Я?! – изумился Полуянов.

      – Ясно. А обои клеил?

      – Клеем мазал. Давно, еще в школе, – задумавшись, вспомнил он. – Мама припахала. Но они отваливались все время, и она сказала, что сама доделает.

      – Ничего, – отрезала Митрофанова, – научишься.

      – Ой! – отмахнулся Дима. – Любишь ты, Надюха, из мухи слона раздувать! Подумаешь, беда! Зачем самому-то клеить? Найдем специально обученных людей, они все сделают.

      – Трубы нам уже сделали!

      – Ну, это ведь ты выбирала водопроводчиков.

      Она не сразу нашлась, чем ответить на подобную наглость. Но Димка ответа и не ждал. Вместо этого проговорил деловито:

      – Лучше ужин разогрей. И не терзай больше мой слух хозяйственными проблемами.

      Надя почувствовала, что пунцовеет, но продолжить скандал не успела. Полуянов нахально обнял