Ныряльщица за жемчугом. Анна и Сергей Литвиновы

ссорились. Из-за внебрачного ребенка, похоже. Кто, интересно, загулял? Жена или муж?

      В обычной жизни тактичная Митрофанова никогда не стала бы задавать неудобных вопросов, но когда речь идет о миллионной сделке, не до воспитанности.

      – Вы хотите сказать, что являетесь родной дочкой Николая Евгеньевича? – нахмурив брови, уточнила она.

      – Как я могу быть родной? – вздохнула красавица. – Я приемная, естественно. Родителей не помню, в детдоме жила. На Кубе. А папа там работал, ну и удочерил меня. В смысле, они с мамой удочерили. Когда мне шесть лет было.

      Риелтор, Аскольд Иванович, помнится, рассказывал пару историй: как родные дети судятся с усыновленными. И Надя уже приготовилась выяснить у Изабели, имеются ли у нее сводные братья или сестры. Но Полуянов о серьезном поговорить не дал. Благостно молвил:

      – Ну, Изабель, первое впечатление у меня самое благоприятное, – доброжелательным тоном перебил он. – С чего начнем более детальный осмотр?

      – Давайте с кухни, – улыбнулась в ответ псевдо-Лизочка. – И заодно чаю выпьем, тетя Тамара шанетки испекла, велела, чтобы я обязательно вас угостила.

      – Что испекла? Шанежки? – переспросила Надя.

      – Какая разница: шанетки, шанежки! Короче, какие-то булочки, – отмахнулась девица и повела их по коридору.

      Наде абсолютно не улыбалось распивать чаи в столь неприятной компании, однако отказаться неудобно: на кухне уже и стол оказался сервирован – на три персоны, конфеты в изящных вазочках выставлены, несколько видов чая, на блюде – пресловутые шанежки, заботливо укутанные в пищевую пленку.

      – Видите, все готово, только чайник осталось включить, – старательно изображала гостеприимство Изабель.

      – Какая вы хозяйственная! – не удержалась от шпильки Надя.

      – Что вы, Надя, это все тетя Тамарочка. У меня по дому… как-то не получается ничего. Может, вам что-нибудь посерьезней? Суп, бутерброды? – неуверенно проговорила хозяйка.

      – Нет-нет, спасибо, – поспешно отозвалась Надя. И предложила Полуянову: – Не хочешь, пока чайник закипает, квартиру посмотреть?

      Но беззаботный Димка только усмехнулся:

      – А зачем? Я уже понял. Мне все здесь нравится.

      «Только у хозяина – как его там, Николай Евгеньевич, кажется? – запросто могут быть кровные дети, которые с удовольствием оспорят сделку», – пронеслось в голове у Нади, и она решительно обратилась к ослепительной хозяйке:

      – Я бы хотела все-таки уточнить, Изабель. Эта квартира принадлежит вам? Единолично?

      – Ну да, – пожала плечами девица.

      – Других детей – приемных или родных – у вашего отца не имеется?

      – Нет. Разве тетя Тамара не показывала вам документы?

      Голос вроде уверенный, но в лице хозяйки Наде почудилась какая-то тревога. И она, не сводя с Изабель испытующего взгляда, задала новый вопрос:

      – А ваш отец не будет против, если вы его квартиру продадите?

      – А чего ему возражать? – дернула