Поезд дружбы. Александр Тамоников

чего у тебя голос какой-то хриплый. Не заболел случаем?

      – Нормальный голос. С башкой проблемы, но они снимаются быстро.

      – Гуляли, что ли, вчера?

      – А вы у себя не гуляли?

      – Было дело. Надо же расслабляться.

      – Сегодня и завтра никаких расслабух. Сделаем дело в Зареченске, тогда вместе погуляем. Всей сотней.

      – Где ж такое место найдем?

      – А дом отдыха?

      – Там же народ…

      – Там будем мы отдыхать, те, кто кровь свою за народ проливает.

      Скараба рассмеялся.

      – Я понял тебя, Влас.

      – Давай, до связи!

      – До связи.

      Лютый отключил телефон, затушил сигарету.

      В кабинет вошла Марийка и сказала:

      – Обед готов, Влас. Правда, борща не сварила, для него на рынок надо ехать, сделала яичницу.

      – Да, обед прямо ресторанный, ничего не скажешь. А чего ты глазки опускаешь?

      – Ты давно мне подарков не делал.

      Лютый достал из кармана стодолларовую купюру, бросил на стол.

      – Держи, сама гостинец себе купишь.

      – Спасибо.

      – Чего еще?

      – Там это… в гостиной секретер стоит. В нем шкатулка. В ней коробочка красная, бархатная, а там серьги золотые с камушками. Рядом золота всякого валом.

      – Кто тебе разрешил по шкафам шариться?

      – Да я просто заглянула в секретер.

      – Ты мне по ушам не езди! Специально лазила.

      – Подарил бы мне эти сережки, а, Влас? Дарья твоя не заслужила их. Да ей и так теперь целое богатство достанется. А ведь ты больше спишь со мной, чем с ней.

      Лютый ударил ладонью по столу.

      – Хорош базарить. Дарья и не ровня тебе в постели, но она моя законная жена, мать моей дочери. А за Анюту!..

      – Да знаю я все, Влас. Так как насчет сережек?

      – Ты прилипчивая, как банный лист, в натуре. Черт с тобой, забирай. Я сегодня добрый. Ночью ты дюже старалась. Бери, но больше о подарках не заикайся. Захочу, подарю, но сама не напрашивайся!

      Слепко подошла к Лютому, поцеловала его.

      – Я все поняла, дорогой, сама ничего просить больше не буду. – Женщина выпорхнула из кабинета.

      Лютый потянулся.

      «Надо бы здоровье немного подправить, – подумал он. – Интересно, держал ли пойло Биглайзен прямо здесь, в кабинете?»

      Сотник поднялся из кресла, подошел к шкафу, открыл его.

      На верхней полке стояли три бутылки виски.

      «Запасливый еврей, и вискарь не дешевый. Наверное, в области покупал, здесь такого не продают».

      Бокал он искать не стал, открыл бутылку, сделал прямо из горлышка несколько глотков. Темно-коричневая жидкость приятно обожгла желудок.

      – Хорошо, – проговорил Лютый и подумал:

      «Теперь можно позавтракать и отправляться в старую хату. Хотя нет. Черт, как же я запамятовал-то?!. Мне ж надо было утром быть у школы, посмотреть, как извиняется Садовый. С Марийкой обо всем забыл. Да, хороша стерва. А в школу заехать придется, обещал. Значит, после обеда туда».

      Его телефон сработал сигналом вызова.

      – Влас, это Олесь!

      – Давно