Ловушка для опера. Алексей Сухаренко

Болгарии пересели на автобус и снова стали пить. Хлыста успокоили, рассказав, что на самом деле произошло, и для него, после первого варианта второй показался даже каким-то мужественным и почетным, и он опять погнался за Толстым, обвиняя его в недоливе. Сергей Иванович опять вытащил все ту же бутылку коньяка, но ее опять проигнорировали. Все, и даже женщины. Запасы водки были неиссякаемы. Как пояснили Бодрякову, у этой группы правило: не зависимо от пола, брать столько бутылок водки, сколько дней находишься в поездке. Наверное, что бы не быть пьющим товарищам в тягость. Последнее. Что запомнил опер – это жалобы челноков на каторжную работу и всеобщее желание как-нибудь съездить просто так и отдохнуть. Хотя бы в Албену. Как приехал в гостиницу Бодряков не помнил. Проснулся он один в двухместном номере. Вечерело. Зайдя в ванную, и видя, сушившееся на батарее женское нижнее белье, он успокоился. Алефтина поселилась вместе с ним. Отдых начинается… Не успел он об этом подумать, как в номер ввалилась практически вся группа, довольные тем, что определились с товаром, и собравшиеся в номере у старшей отметить это событие. Бодряков традиционно поставил на столик непочатую бутылку коньяка… Утром в номере и в кровати, кроме Алевтины и Бодрякова оказалась еще часть их группы, которые уже были не в состоянии доползти до номера. Как только они вышли, Сергей Иванович взмолился.

      – Аля, давай прекратим эти пьянки, а то я боюсь, не сдержусь и поколочу кого-нибудь из твоей группы. К тому же мы с тобой ни как не можем из-за этого пьяного угара остаться наедине.

      – А тебе хотелось бы? – приложилась к горлышку теплой пивной бутылки женщина – Ну так все завязали. Тем более мне сегодня товар завозить в номер. Поможешь?

      К вечеру стали съезжаться челноки со своим товаром. Гостиница стала похожа на Ноев Ковчег. Три часа Бодряков таскал тюки своей женщины, и под конец в номере из свободного места остался один лишь унитаз. Даже на кровати, штабелями были уложены мешки с прессованными джинсовыми куртками. От скрипа скотча, которым челноки перематывали мешки с товарами, по телу жителей ближайших домов поползли мурашки.

      – Ну вот мы наедине – лукаво улыбаясь в номер вошла Алефтина, и подойдя к лежащему на тюках Бодрякову, призывно облизала губы.

      – Тайм аут до вечера, пойду выпью с кем-нибудь пива и отдохну, а то опозорюсь – извинился герой любовник, ретируясь, что бы вернуться и победить.

      «Как говорил Кутузов – отступление это еще не поражение».

      Из номера на встречу Бодрякову вывалился Хлыст. Точнее то, что от него осталось после тяжелой работы с похмелья. Они пошли пить разливное пиво, но не дойдя до столиков, Хлыста, спутав его с другим, по заду шлепнул маленький юркий русский челнок из другой группы.

      – По аккуратней нужно, а то и по харе можно схлопотать – зачем – то заступился за противного Хлыста Бодряков.

      Может он это сделал потому, что после таскания тюков и сам себя уже ощущал частью цельного механизма, а может потому, что…. просто так с усталости. Они уселись за столик и заказали