Трафальгар стрелка Шарпа. Добыча стрелка Шарпа. Бернард Корнуэлл

пассажиров, продали корабль и были таковы! Иначе Пол… барон остался бы с остальными пассажирами! Что ему делать на «Ревенане»? – Шарп едва не назвал Полмана его настоящим именем, но вовремя спохватился.

      Далтон присел на пустой стол.

      – Кромвель взял у меня на хранение часы, – вздохнул шотландец. – Когда-то они принадлежали моему отцу. Часы показывали неправильное время, но я дорожил ими как памятью.

      – Мне жаль, сэр.

      – И ничего нельзя сделать, – уныло протянул майор. – Нас обвели вокруг пальца!

      – Не могу поверить! – Тафнелл выглядел растерянным. – Кромвель всегда так гордился тем, что он англичанин!

      – Значит, деньги он любит больше, чем Англию, – едко заметил Шарп.

      – Вы же сами мне говорили, что при желании капитан мог уйти от «Ревенана», – добавил Далтон.

      – Пожалуй, вы правы, сэр, – удрученно вздохнул лейтенант.

      Затем они отправились в каюту Эбенезера Файрли. Выслушав рассказ Шарпа, торговец хмыкнул, но ничуть не удивился:

      – Есть люди, которые родную мать готовы продать ради наживы! А Пекьюлиа всегда отличался алчностью. Присаживайтесь, у меня есть бренди, вино, ром, арак. Нельзя допустить, чтобы все это досталось французским ублюдкам!

      – Надеюсь, Кромвель не забрал на хранение ваши драгоценности? – сочувственно поинтересовался майор.

      – Я похож на болвана? – фыркнул торговец. – Хотя он пытался. Даже уверял меня, что я обязан сдать драгоценности согласно правилам Компании, но не на того напал!

      – Да уж, – задумчиво протянул Далтон, думая об отцовских часах.

      Шарп промолчал.

      Жена торговца, полная, материнской складки дама, выразила надежду, что французы не забудут об ужине.

      – Только не надейся на что-нибудь особенное, матушка, – заметил Файрли, – наверняка нас ждет месиво из овсянки, верно, Шарп?

      – Скорее всего, сэр.

      – И как только будут обходиться их светлости? – Файрли мотнул головой в сторону каюты лорда Уильяма, затем хитро улыбнулся Шарпу. – Как думаете, оценит леди Грейс вкус овсянки?

      – Сомневаюсь, сэр, – честно ответил Шарп.

      Незадолго до полуночи французы вывезли с «Каллиопы» все, что посчитали ценным. Они забрали порох, тросы, рангоутные деревья, провиант, воду и шлюпки, но груз оставили в трюмах. Когда последняя шлюпка вернулась на «Ревенан», французы опустили марсели, паруса на фок-мачте поймали ветер, и французский линкор стал поворачивать к западу. Остающиеся на «Каллиопе» матросы столпились на шканцах и махали товарищам.

      – Поплывет к мысу Доброй Надежды охотиться за китайскими торговыми судами, – мрачно заметил Тафнелл.

      Теперь французский трехцветный флаг развевался на мачте «Каллиопы» прямо над штандартом Ост-Индской компании. Поначалу корабль двигался медленно – маленькой французской команде потребовалось более получаса, чтобы поднять все паруса, но вскоре «Каллиопа», овеваемая легким попутным ветром, уверенно заскользила на восток.

      Двум