Выжить для любви. Светлана Чудова

об этом не знала, а если бы и знала, то не стала бы стрелять – ведь они не угрожали ни мне, ни судье, они даже не поднялись наверх. Но если бы ситуация развивалась так, что нам грозила бы опасность, я решила бы открыть стрельбу. – Она помолчала. – Кстати, спасибо, что не упомянули в отчете о том, что я телохранитель.

      – Это не относилось к делу. К тому же отчет составлял не я, дело поручено другому.

      – Все равно спасибо.

      Такой отчет легко мог стать достоянием гласности, любой тележурналист ухватился бы за выигрышный сюжет про дворецкого-телохранителя.

      Но во время интервью об этом не было сказано ни слова, а сама Ника и судья Виленский не поднимали щекотливую тему. Достаточно того, что телезрители узнают: судья пользуется услугами высококвалифицированного дворецкого. Упоминание о том, что этот дворецкий еще и охраняет его, могло привлечь нежелательное внимание и вызвать ненужные расспросы.

      – Не за что, – отозвался Кирилл, по-прежнему вглядываясь в ее лицо. – А ваша речь… вы когда-то служили в полиции?

      Как ему удается заставать ее врасплох? Вероника прекрасно поняла смысл вопроса. У полицейских особый язык, свои словечки и выражения, он очень похож на язык военных. А она, выросшая в среде военных, по-прежнему мысленно называла остальных людей штатскими, но, когда общалась с ними, машинально подстраивалась к их речи. А со следователем Федоровым она, видимо, опять заговорила на привычном языке.

      – Общалась с военными.

      – Вы служили в армии?

      – Нет, мой отец был военным. Братья сейчас служат в армии. Я часто перенимаю у них выражения.

      Кирилл коротко кивнул:

      – Я тоже из военных. – Из «военных», а не «служил в армии». Вот она, почти неуловимая, но такая значительная разница. Одни – идут в армию, терпеливо ждут окончания службы и уходят из армии навсегда. Другие – посвящают армии всю жизнь и обычно говорят, что они «из военных».

      – Долго вы пробыли в армии?

      – Семь лет.

      Обдумывая этот ответ, Ника установила в зажимах новую мишень и нажатием кнопки отправила ее на позицию. Семь лет. Почему же он ушел? Если бы его уволили за какую-нибудь провинность, путь в полицию был бы для него закрыт. Неужели ранение? И его демобилизовали по состоянию здоровья? Она исподволь окинула взглядом его крепкое тело. Нет, он выглядит совершенно здоровым.

      Расспрашивать неудобно – ведь они лишь недавно познакомились. И потом, стоит ли допытываться? Ника вдруг поняла, что действительно хочет побольше узнать об этом человеке. Выяснить, есть ли у него чувство юмора, узнать, что скрывается за этим непроницаемым лицом и взглядом полицейского… А может, ей лучше об этом не знать? Что-то в нем слишком волновало ее. Вызывало необъяснимую реакцию. Должно быть, все дело в малопонятной биохимии, в гормонах или в чем-то еще, но этот человек сумел зацепить ее. Ему было под силу втянуть ее в серьезные взаимоотношения, вмешаться в ее работу и планы.

      А может, напрасно она пренебрегает внутренними сигналами? А вдруг именно такого мужчину она могла бы полюбить? Как же быть – хранить верность