Прекрасный возраст, чтобы умереть. Анна Данилова

все как в больнице.

      – Ты сказала ему об этом?

      – Что ты! Зачем его расстраивать? Иногда нужно и промолчать. Я же знаю, как он старался, как много денег потратил. Нет-нет, пусть уж все остается так, как есть. Главное, что моя спальня хотя бы в моем вкусе – цветочки-розочки, деревянная резная кровать, покрывала в кружевах… Ты будешь чай или кофе?

      – Кофе, если можно.

      – Все можно, дорогая моя подружка! – Наташа приобняла ее. – Так рада, что ты пришла. Правда, целыми днями одна дома. Надо бы уже искать работу, да Саша не хочет, говорит, что мне с моими почками лучше сидеть дома, заниматься собой и больше отдыхать. Я бы пошла куда-нибудь прогуляться, да на улице метели, снег…

      – А я доехала до тебя быстро, дороги, слава богу, расчистили… И мороза не заметила, в машине-то тепло.

      – Значит, отремонтировали твою лошадку?

      – Да, вчера забрала из сервиса. Так плохо без машины, к хорошему быстро привыкаешь.

      – Это точно. Оля, вот, смотри, можно сделать тосты и намазать их маслом, а если хочешь – блинчики, вот только что испекла несколько штук Саше на завтрак, а он, видишь, убежал, не стал есть…

      – Блинчики – это хорошо.

      – У меня и варенье есть клубничное, Елена Ивановна, моя свекровь, варила.

      – Ну, давай! В гостях-то все вкуснее.

      Оля достала сигарету и машинально закурила, забыв предложить подруге.

      – Послушай, ты как спишь, спокойно? – спросила она, наблюдая, как Наташа накрывает на стол.

      – Ну, да, а что? – Наташа выронила из пальцев чайную ложку.

      – А меня кошмары замучили. Сначала до меня словно не доходило все то, что произошло тогда на озере, ведь это меня не касалось. А вот сейчас, когда прошло… раз, два… почти два с половиной месяца, меня эта жуткая картина просто преследует. Мне снится эта девушка под водой в камышах. А еще мне постоянно кажется, что я ее уже где-то видела. Вроде не актриса, ничего особенного, но лицо выразительное… понимаю, что несу полный бред, ведь мы же видели ее только мельком, когда прибежали на крик этого мужика, ее мужа… Я только помню жуткую грязь на берегу, прямо у воды, камыши и под водой, неглубоко, ее лицо, белое, с темными бровями.

      – Да у нее лицо было вообще голубое или даже зеленое, – вздохнула, вспоминая события недавнего прошлого, Наташа. – Захлебнулась.

      – Захлебнулась, – усмехнулась Ольга, затягиваясь сигаретой. – Ты что, на самом деле полагаешь, что она оступилась, и это на совершенно пологом берегу?..

      – Поскользнулась, – пожала плечами Наташа. – А как же иначе?

      – Эх, подруга, ничего-то ты не знаешь! Ее муж утопил.

      – Как это – утопил?

      – Ручками, ручками… Вот так взял ее за горло, – Ольга продемонстрировала на себе, сдавив свободной рукой горло, – и удушил… Сначала заманил, мол, иди, дорогая, помой посуду или что-то там, и когда та склонилась над водой, подтолкнул ее, и когда она упала, схватил за горло и давил, давил, пока она не захлебнулась, пока вода в легкие не набралась. А потом