Палец. Отрезанный цензурой. Илья Щербинин

Аркаша, наконец-то повернулся к ней лицом.

      – Так для вас еще не все потеряно, – прощебетала секретарша, точно вспомнила срабатывавший еще месяц назад навык умасливания клиентов. Она вытащила из стола папку и разложила перед Аркашей документы, ткнув в листок, – вот это подпишите.

      – Что это?

      – Акт приемки, что вы не имеете к нам претензий.

      – Так я имею, – начал разгоняться Аркадий.

      – А, ну если имеете, – спокойно отреагировала секретарша и принялась методично собирать бумаги в папку, – то можете сами получать разрешения на строительство, планы участка, утвержденную схему проводки линии электропередач и прочее, прочее… если получите, конечно. В частном порядке без волосатой лапы, это года два занимает.

      «Трахнуть бы ее, – вздохнув подумал Аркаша, – об стенку… да нельзя… баба.»

      – Судиться с нами бесполезно, – продолжала тараторить свое секретарша, – уставной капитал десть тысяч, ответчик на Кипре. Если договорятся об экстрадиции, в чем я сомневаюсь, ведь есть еще Малайзия и прочие прекрасные островки. То это года четыре, как минимум. А крышу, окна и нутряк вы за месяц сами сделаете и будете жить в своем доме.

      Аркаша посмотрел на нее, пытаясь понять, куплен ли у нее билет на остров, или же она так ни разу и не дала своему начальнику потрогать себя за воздушные места. Наконец, придумав, что он скажет своей Анне, чтобы скрыть свой феерический косяк, Аркадий взял ручку со стола и потянулся к листку. Так он стал полноправным владельцем хоромины.

      Когда он уже уходил, прямо в спину, секретарша спросила:

      – А с соседом вы уже познакомились?

      – Познакомился. А что? – не понял Аркадий.

      – Ну вы же там будете вдвоем… – как-то странно произнесла она.

      Аркаша вышел и долго еще думал, что она имела ввиду, но так и не понял.

      Аркаша курил, но только когда катастрофически нервничал или напротив, когда ему было феерично хорошо. Так уж совпало, что сейчас он феерично нервничал, а ему просто необходимо было показать Анне, что ему было катастрофически хорошо. Секс был единственным его слабым местом, после него он мог говорить только правду, и Аня это знала. А потому, выполнив свой сожительский долг, он откинулся на спину и тут же потянулся за сигаретой, точно чувствуя, что Аня не поверила истории, которую он рассказал, когда пришел домой, и сейчас будет допрос. И правда, не успел он щелкнуть клювом зажигалки, как она спросила:

      – Так я не поняла, ты там будешь жить все лето?

      – НУ да, – ответил Аркаша выдержав паузу, – я же говорю, крышу хреново покрыли, будут перестилать под моим контролем. И нутряк весь тоже буду контролировать. Они ж таджики за ними глаза нужны

      – А прораб на что?

      – Да он тупой нерусь какой-то. Мордва.

      – Так это ж россия.

      – А что на руси нерусей не было? Потомки Тохтамыша.

      – Я между прочим на половину остячка.

      – Только давай, чтобы я