Фригорист. Иван Беляев

телу одежды. Он даже чувствовал, что на запястье левой руки, на кожаном ремешке у него надеты часы. Ничего не понимая, Стрелков принялся себя ощупывать. Руки, которых не было, говорили ему о том, что и руки, и другие части тела у него, Сергея Петровича Стрелкова, есть, потому что он чувствовал прикосновения, чувствовал мокрые джинсы и пиджак, ощущал тактильно грудь, живот и даже…

      – Просто у меня что-то с глазами, а вернее с головой, – подытожил Петрович, так как всю окружающую его обстановку он видел.

      Дальше рассуждать у него не было времени – голубое шипящее пламя, ворвавшееся в комнату со стороны входа, стало желтеть, разгораться все ярче и ярче, окутывая предметы и то, что осталось от них, бегущим, грозно клубящимся облаком. Комната быстро наполнялась едким удушливым дымом. Прикрывая лицо полой пиджака, которую он машинально нащупал, Стрелков бросился к двери. Во втором отсеке лаборатории, ближайшей к выходу, пожар полыхал уже вовсю. Сергей Петрович в несколько прыжков добрался до выхода и, пробежав коридорчиком, выскочил на улицу, едва не споткнувшись о тело охранника, лежащего у распахнутой двери с дыркой в голове.

* * *

      Пошатываясь, почти ничего не видя вокруг себя, Стрелков сделал пару десятков шагов и наткнулся на некрашенную скамью, неведомо каким образом и с каких пор, обосновавшуюся во дворе сельхозинститута. Чуть не перелетев, через нее, Сергей Петрович, повернулся и, боясь, что скамейка исчезнет из вида, точно так же, как пропал он сам, опустился на нагретое солнцем сиденье. Положив невидимую голову на ладони невидимых рук, которые поставил на невидимые колени, он тяжело вздохнул и вспомнил, как неплохо, в общем-то, начинался сегодняшний день.

* * *

      Теплым июньским утром Сергей Петрович Стрелков – высокий плотный мужчина сорока двух лет – неторопливо шагал по тротуару. Плетеные туфли из коричневой кожи приятно сидели на ноге, придавая походке дополнительную упругость. Поясной ремень, под который была заправлена новая серая рубашка, поддерживал синие джинсы на слегка округлом животе. Довершал наряд Сергея Петровича легкий, цвета индиго пиджак с закатанными до половины предплечья рукавами.

      Насвистывая под нос какую-то незамысловатую мелодию, Стрелков пересек широкую, запруженную транспортом дорогу и, пройдя еще пару кварталов, свернул на узкую, почти безлюдную улицу. В конце улицы стоял кирпичный дом-особняк, принадлежавший до революции богатому тарасовскому купцу. Нырнув под арку, Сергей Петрович очутился в просторном, заваленном всякой всячиной дворе, куда выходила одна из дверей особняка, и вошел внутрь.

      В большой комнате, одна часть которой служила чем-то вроде конторы, а другая – мастерской, стояло два стола, за одним из которых сидел маленький лысоватый мужчина в клетчатой рубашке и сосредоточенно заполнял какой-то бланк. В дальнем конце комнаты парень в рабочей спецовке колдовал над черной штуковиной цилиндрической формы.

      – Привет, Петрович, – услышав, как Стрелков вошел, сидящий за столом мужчина поднял