Аниськин и снежный человек. Максим Курочкин

посетителей, долго и старательно поправлял фуражку перед зеркалом, закрыл отделение на ключ и отправился на встречу с иностранцами.

      Он почти не волновался. Единственное, что немного напрягало, это то, что Комаров практически не знал английского языка. В общеобразовательной школе и школе милиции он учил немецкий, по-английски знал несколько расхожих слов и выражений типа: «вау» и «йес».

      – Ну, ничего. Если я с но-пасаранцами научился разговаривать, то и с американцами разберусь, – решил он.

      Последняя фраза не была пустой похвальбой. Когда Комаров по собственной, так и не понятой товарищами и родным братом Кириллом инициативе, приехал в далекое незнакомое село бороться с преступностью, он столкнулся со многими трудностями. В том числе и с непониманием со стороны аборигенов. Местные жители почему-то воспринимали повестки, рассылаемые по дворам, как личное оскорбление всему их роду до седьмого колена. Девицы, с которых Комаров пытался снять показания, срочно были зачислены в категорию «невест с подпорченной репутацией», а мамаши этих самых девиц чуть не разорвали самого Комарова на множество меленьких аккуратненьких кусочков. Умение работать в параллельном мире сельской местности осваивалось Костей путем опасных проб и роковых ошибок. И первый экзамен был сдан на «отлично». Костя сумел расследовать убийство и собственноручно задержал убийцу, восстановив таким образом справедливость и получив одобрение местных стариков. А это что-нибудь, да значило.

      Глава 2

      Все пропало. не в смысле, спасайся, кто может, а в смысле куда-то подевалось

      Уже в дороге к бараку, где квартировали американцы, Костю отвлек неприятный, громкий звук. Создавалось впечатление, что где-то совсем рядом засорилась раковина, и грязная, напитанная малопривлекательным жиром и еще менее привлекательными остатками пищи вода рвется не в трубу, как это и положено, а в квартиру нарадивых хозяев.

      Еще подобный звук часто издавал только что народившийся родник, пробивающий себе путь в слежавшейся толще земли. Роднику неважно – природой ли он создан, нетрезвыми ли сварщиками, сделавшими в водопроводной трубе слишком тонкий шов – он хочет пробиться на свободу, чтобы служить людям, животным и растениям. И он пробьется – рано или поздно. Впрочем, шум, который слышал участковый, не имел ничего общего ни с родником, ни с раковиной. Бурчало у Кости в животе. Его молодой, еще растущий организм не привык к тяготам и лишениям взрослой жизни и требовал пищи в привычное время. А сейчас как раз было время обеда.

      Обычно столовался Комаров у своей квартирной хозяйки – Анны Васильевны. Анна Васильевна была одинока, ухаживала за новым участковым как родная мать и люто ревновала, когда тот обедал не дома. Сегодня, пожалуй, гнев Анны Васильевны грозил опять обрушиться на его голову. Домой заходить было некогда, а есть хотелось так, что в голове шумело, а в животе противно щипало и всхрапывало.

      – Зайду в столовую, – решился Комаров, – заодно проверю, чем там кормят гостей. А если повезет, там же с ними и познакомлюсь.

      Костя пошаркал ногами по вязаному вкруговую коврику, по-домашнему положенному