Последний хранитель. Николай Ярыгин

стеной, и я чуть не воткнулся в одного из лучников. Выдал его басовитый гул тетивы, я затаился и зашел к нему сзади, и когда осталось метров пять, достал сюрикен и сильно метнул, Стрелок, тихо всхлипнув, упал лицом вперед, а я так же тихо переместился чуть в сторону и увидел еще одного, с ним поступил так же. Я успел уничтожить четверых, когда вдруг в спину меня ударило словно кувалдой. Я сделал вид, что убит, и упал, только падал я на спину и сжал рукой нож.

      – Ворон, посмотри, там вроде бы кто-то не наш, я его, кажется, убил, ты ближе всех, проверь, – проговорил негромко невидимый стрелок на языке тонгирцев. Послышался шелест травы, и из тумана вынырнул вначале силуэт, быстро превратившийся в молодого мужчину небольшого роста. Я смотрел на него из-под опущенных ресниц, парень был очень молодой, почти мальчишка, и, по всей вероятности, сильно боялся, поэтому он потыкал в меня луком и, развернувшись, проговорил в туман:

      – Ентобар, он мертв, что делать? Ох он и здоровый.

      – Обшарь его, гвардейцы богатые, и побыстрей, скоро будем уходить.

      Парень наклонился надо мной, и я ударил его кулаком в горло, а второй рукой закрыл рот. Тот молча свалился прямо на меня, я перевалил его и пощупал пульс, не убил ли – нет, пульс бился. Оставил пацана и пополз в ту строну, откуда слышался второй голос. Через некоторое время увидел мужика с седыми усами и бородой, он, отвернувшись от меня, издал крик сороки и двинулся в ту сторону, где был недавно я. Пропустив его мимо себя, я, распрямившись, кинулся на него. Все-таки это был опытный воин, в последний момент он что-то почувствовал и стал разворачиваться, выхватив кинжал. Но больше ничего он сделать не успел, я ткнул его за ухом костяшками пальцев, и он упал мне под ноги. Схватив его за шиворот, я побежал, волоча его по земле, к карете, по пути прихватив и мальчишку.

      Гвардейцы так и стояли, закрывшись щитами и окружив карету, правильно рассудив, что в туман двигаться опасно, да и боялись. Надежней дождаться или неприятеля, или выхода солнца и рассеивания тумана. Если выскочит неприятель, то победить тридцать гвардейцев не так просто, и надо не менее сотни тонгирцев, даже если с ними будут драгоны. У гвардейцев есть пики, и так их не возьмешь, кроме того, у них хорошие брони и умение владеть мечом намного выше.

      Увидев меня с двумя тонгирцами в руках, сказать, что они удивились, значит ничего не сказать. Перед моим появлением как раз прекратили стрелять, они, наверное, решили, что я всех врагов убил. Отмахнувшись от вопросов, я потащил ветерана на другую сторону кареты, чтобы мне никто не помешал его допросить. Ну мало ли, а вдруг его подчиненные решат, что надо его ликвидировать, чтобы мы ничего не узнали. Я решил на всякий случай обезопаситься, оставив мальчишку им, и попросил поговорить с ним.

      Вылил флягу воды на лицо моей добыче, дополнительно похлопал по щекам, и ветеран, так я его окрестил, начал приходить в себя. Нет, поймите правильно, я не кровожадный маньяк, но и излишним человеколюбием в отношении тех, кому хочется меня убить, тоже не обременен.