Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги. Игорь Зимин

«наполнилась народом, и около 2 часов Его Величество изволил выйти на балкон, выходящий на Разводную площадку, в пальто и каске. Народ приветствовал его шумными восторженными криками», пел «Боже царя храни», «Коль славен» и «Славься». Затем, в 2 часа, Александр II вновь в Белом зале принял депутацию дворянства Санкт-Петербургской губернии. После этого, в 14.40, император отправился в Казанский собор на поклонение местным иконам, возвратился в Зимний дворец в 15.15. К этому времени Петербург украсили флагами и иллюминацией. В театрах по требованию публики исполнялись гимны.

      Этот тревожный день закончился в Зимнем дворце самым обычным образом, когда на половине императрицы Марии Александровны состоялось (в 0.30) «вечернее собрание», на котором присутствовали: фрейлина графиня Толстая, фрейлина Пиллар, княгиня Вяземская, министр Императорского двора граф Адлерберг, генерал-адъютант князь Суворов и генерал-адъютант граф Перовский.

      4 апреля 1879 г. Александр II провел в Белом зале прием гласных Городской думы, к которым обратился со следующими словами: «Многие из вас домовладельцы. Нужно, чтобы домовладельцы смотрели за своими дворниками и жильцами. Вы должны помогать полиции и не держать подозрительных людей. Нельзя относиться к этому спустя рукава. Посмотрите, что у нас делается. Скоро честному человеку нельзя будет показаться на улице. Посмотрите, сколько убийств. Хорошо, меня Бог спас. Но бедного Мезенцева они отправили на тот свет. В Дрентельна тоже стреляли… искреннее „Ура“ было ответом депутатов»[246].

      Покушение Соловьева стало водоразделом, резко изменившим тактику террористов. Если накануне покушения Соловьева революционеры бурно дебатировали, чем убивать, каким оружием[247], кому покушаться – поляку, еврею или русскому, то отныне для подготовки новых террористических актов становится характерна строгая конспирация, когда в «дело» посвящался минимальный круг участников.

      После покушения на царя, как водится, начался период «оргвыводов». Полетели погоны у одних и начали делать карьеру другие. 4 апреля 1879 г., Карл Кох лично получил из рук Александра II Владимирский крест IV степени с бантом и медаль «За спасение погибавших»[248]. Церемония вручения награды прошла в Зимнем дворце. Карл Кох писал в рапорте: «…в 9 часов утра Государь Император, потребовав меня к себе в кабинет, изволил осчастливить меня следующими милостивыми словами, которых я никогда не забуду: „Вот тебе Владимирский крест, который ты можешь носить с бантом, так как подвергался одинаковой со мной опасности. А вот тебе золотая медаль за спасение погибавших. Спасибо тебе“».

      В этот же день в Большом соборе Зимнего дворца состоялся молебен по случаю дня «избавления Государя Императора от угрожавшей опасности в 1866 г.». 12 апреля 1879 г. Александр II и императрица Мария Александровна покинули Зимний дворец, отбыв на отдых в тихую Ливадию[249].

      Л. Премацци. Спальня императрицы Марии Александровны. 1859 г.

      Императрица

246

РГИА. Ф. 516. Оп. 1. Д. 270. Камер-фурьерский журнал. Март-апрель 1879 г. Л. 66.

247

Как это ни странно, решение о том, каким оружием совершать покушение, решался голосованием. Большинство отвергло кинжал и динамит, проголосовав за револьвер.

248

РГИА. Ф. 472. Оп. 42 (502/2739). Д. 73. Л. 11 об. // О назначении единовременного пособия из Кабинета Его Императорского величества вдове отставного генерал-майора Кох. 1909–1916 гг.

249

РГИА. Ф. 516. Оп. 1. Д. 270. Камер-фурьерский журнал. Март-апрель 1879 г.