Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги. Игорь Зимин

и А. Г. Орлов-Чесменский

      Г. Р. Державин и Е. Р. Дашкова

      П. А. Румянцев, Г. А. Потемкин и А. В. Суворов

      В «командный состав» личного штата императрицы входили пять камердинеров: три при ней в Зимнем дворце и два при Малом Эрмитаже. Те, кто находился «при особе», имели свои специализации: «Первый смотрел за гардеробом и готовил платья для следующего дня. Второй надзирал за порядком в личных покоях. Третий возглавлял кладовую, в которой хранились парча, бархат, полотно и другие вещи. Он еженедельно представлял Екатерине II ведомость „О выдаче всего в неделю“ даже до мелочей, как-то: ленточек, тесемок, и она всегда помечала своею рукою: „записать в расход“»[20]. Немецкая системность Екатерины II проявлялась и в таких житейских мелочах.

      Впрочем, императрица иногда позволяла себе раздражаться, когда «по работе» не могла найти ту или иную бумагу. Естественно, гнев выплескивался на ближний круг – камердинеров, о чем свидетельствует эпизод с одним из них, А. С. Поповым: «Ища на своем бюро какую-то бумагу и не находя ее, Екатерина, за ропот с его стороны и оправдания, выслала его от себя. Но, оставшись одна, нашла свою пропажу в ящике и приказала позвать Попова[21]. Тот не шел, говоря: „Зачем я к ней пойду, когда она меня выгнала!“ Это сказали Государыне, и она вышла в переднюю, и сказала ему: „Прости меня, Алексей Семенович. Я перед тобою виновата“. Но не знакомый с утонченностями обращения Попов и на это заявление милости Государыни не удержался, чтобы не сказать: „Да ведь это не в первый раз; вы часто от торопливости своей на других нападаете, Бог с вами. Я на вас не сержусь!“. Екатерина II только улыбнулась»[22].

      Подчас своеобразный либерализм императрицы мешал ее работе. Мемуарист свидетельствует, что «однажды г. Козицкий[23] читал пред нею бумаги, а в другой комнате придворные играли в волан и заглушали его слова. – Не прикажете ли, сказал он, пребыть им в тишине? От них ничего не слышно. – Нет, отвечала она, у всякаго свои занятия; мы судим рядим с тобою о делах, они же в забавах, которых я нарушить не желаю. Возвысь ты голос, и оставим их веселиться»[24]. Конечно, подобные сцены отчасти были спектаклем, квалифицированно разыгранным Екатериной, но так бывало далеко не всегда, и изредка выведенная из себя императрица очень по-женски «нападала» на своих подданных…

      Хотя, случалось, что нерадение слуг вполне расчетливо прощалось императрицей, хорошо понимавшей значение дворцовых легенд и историй в формировании облика «просвещенной» правительницы. Князь Ф. Н. Голицын приводит одно из таких преданий Зимнего дворца: «Государыня была очень терпелива и до служащих в ея комнатах очень милостива. Вот сему пример. Однажды, после обеда, она, сидя в кабинете, изволила написать записку и позвонила, чтобы вошел камердинер; но никто не входит. Она в другой раз, но также никого. Подождавши немного, она уже изволила встать, пошла к ним в комнату и с удивлением,

20

Сумароков П. И. Черты Екатерины Великой (Извлечения). Стб. 2092.

21

Попов Алексей Семенович (1728–1780) – камер-фурьер и камердинер императрицы Екатерины II. Надгробие в Благовещенском соборе Александро-Невской лавры (скульптурная композиция с портретом, мрамор. 1781 г. Скульптор Я. Земмельгак). Памятник перенесен из Некрополя XVIII в. в собор в 1954 г.

22

Избранные письма. Императрица Екатерина II // О величии России. М., 2003. Электронная версия.

23

Козицкий Григорий Васильевич (1724–1775) – секретарь Екатерины II. Окончил Киевскую духовную академию, затем продолжил образование за границей. В 1756 г. определен в Санкт-Петербургскую Академию наук лектором философских и словесных наук, затем назначен адъюнктом и «почетным советником». Пользовался покровительством братьев Орловых. В 1768 г. назначен секретарем при принятии прошений на высочайшее имя. Отличался трудолюбием и хорошим знанием иностранных языков (переводил Овидия, Свифта, Мармонтеля и др.).

24

Сумароков П. И. Черты Екатерины Великой (Извлечения). Стб. 2088.