Дневник современной гейши. Секреты ночной жизни Страны восходящего солнца. Марина Чижова

ому что была уверена: в моем сибирском городе нет ни одного человека, нормально знающего японский. Это мало помогало в учебе, но просьбы окружающих написать иероглиф и восторги после произнесенного по-японски «доброе утро» приятно гладили эго и давали ощущение тотального превосходства.

      Проблема была в том, что я не знала, как будет «понт» по-японски. Я закрыла рот и подумала.

      – Потому что на нем почти… никто из людей… не говорит, – запинаясь, осилила я.

      «И я в том числе, – удручающе подумалось мне. – Пока».

      Японцы что-то записали в свои бумажки. Их лица были непроницаемы и беспристрастны.

      В большие окна японского посольства в Москве лилось весеннее солнце…

      Через 3 месяца я получила письмо. В нём говорилось, что я выиграла грант правительства на обучение в одном из трех лучших университетов Японии.

      Это было чудо. Больше никак логически этого объяснить нельзя.

* * *

      – В Японию на целый год?.. Вау! – удивился Пол.

      Пол – это мой бойфренд французо-афро-ирландских кровей. Ему 27 лет, то есть ровно на 7 лет больше, чем мне. Он преподает в летнем лондонском колледже, где я учусь, но, слава богу, не в моей группе. Из-за смуглой кожи, длинных ресниц и умеренной мускулатуры Пол настолько красив, что даже преподавательница-лесбиянка Кэтрин говорит, что он мог бы поставить ее на путь истиный. Родился в ЮАР, а вырос в Лондоне. Приличная семья, частная школа, английский-французский-испанский… Когда мы познакомились, он спросил у меня совет, что подарить своей девушке на день рождения. Я посоветовала и подумала: «Ну еще бы. К такому телу и ресницам должна прилагаться девушка».

      Через две недели Пол расстался с герлфренд. Просто удачное совпадение.

      – А ты правда хочешь провести в Японии целый год? – спросил Пол, полулежа на кровати у меня в комнате. Он был в синих джинсах и белой футболке, подчеркивающей смуглые, изящные бицепсы. Бицепсы хорошего тона.

      Я задумалась. И, отвлекшись от бицепсов, попыталась представить себя в Японии. Но не смогла.

      Я знала о Японии поразительно много и поразительно мало. Я знала ее историю, географию, традиции, национальные праздники, всех императоров по именам и в каком году построили Токийскую башню. И тем не менее я не могла представить себе, как выглядит японская улица, автобусная остановка, обычная японская квартира. Я понятия не имела, что продают в японском супермаркете. Я гадала, как они умудряются есть рис палочками – ведь он рассыпается? И вообще, как они едят этими палочками?!

      Все японцы казались служащими Sony, а все японки – гейшами. Судя по редким телетрансляциям из Японии, города там похожи на пролог будущего и на фоне повсеместной автоматизации труда редкими пятнами разбросаны деревянные храмы с изгибистыми крышами.

      По представлению моей мамы и других романтиков, в Японии вечно цветёт сакура и семенят бледные японки в кимоно, пока их японские мужья изобретают очередное чудо науки и техники. По представлению прагматиков вроде папы, стены в японских домах сделаны из рисовой бумаги и зимой продуваются ветром.

      Оптимисты вокруг меня утверждали, что японцы питаются исключительно рисом и свежей рыбой, поэтому не стареют и живут больше ста лет. Пессимисты заявляли, что из-за всего сырого у многих японцев невыводимые паразиты, к которым они так привязались, что считают за домашних питомцев.

      В университете ходили легенды о высоте японских цен (один банан = $100), о скорости японских поездов (500 км/ч), об искусности японских женщин (читай: гейш) в любви, о высокой смертности японских мужчин (читай: управленцев Sony) от трудоголизма.

      Одни говорили, что глаза у японцев узкие от того, что рядом с ними встает солнце, и они щурятся от света. Другие пугали тем, что комнаты там такие маленькие и что европеец не может в них спать не согнувшись. Третьи верили: чтобы получить мраморное мясо, японцы включают коровам классику и регулярно делают им точечный массаж. Были слухи, что из-за частых землятресений японцы научились строить «эластичные» здания: якобы, если приглядеться, можно увидеть, как они колышатся на ветру.

      От всей этой лоскутной информации Япония казалась другой планетой. Японцы представлялись особым, отличным от других видом homo sapiens. Они спят на полу, едят вместо вилки двумя деревяшками, носят халаты вместо брюк, питаются необработанной пищей, читают справа налево, вместо букв используют странные загогулины. Но здравый ум подсказывал: за всеми домыслами о японцах просто скрывалось большое опасение белого человека. А что, если они вовсе не homo, а вообще другая, высшая форма развития? Которую никто из обычных людей не мог понять, так как не владел их таинственной письменностью и речевыми сигналами для установления контакта?

      В моей голове всё никак не могли ужиться вместе небоскрёбы и домики из рисовой бумаги, скоростные поезда на магнитных подушках и древние храмы с прудами разноцветных карпов, паразиты и долгожители, гейши в кимоно и костюмы Issey Miyake[1]. Как в шейкере бармена-дилетанта, всё смешалось одно с другим, но никак не могло раствориться в один однородный напиток. Мысленно

1

Иссей Мияке – японский модельер и дизайнер, основатель модного дома Issey Miyake.