Лермонтов и Москва. Над Москвой великой, златоглавою. Георгий Блюмин

и птицами, и всем, что в жизни нужно;

      В нем можно жить всегда приятно и не скучно.

      Когда бываешь ты в театрах иль в домах,

      В воксале, на пиру при дружеских столах,

      В большом собрании иль в пестром маскараде,

      На садке Дицовской или в другом параде —

      Не думаешь ли ты среди веселий тех,

      Что мы здесь лишены подобных сих утех?

      У нас здесь также есть приятные собранья:

      Бывает маскарад, веселые гулянья,

      Которы заменить нам могут ваш воксал;

      Недавно фейерверк в честь дамы здесь блистал —

      Достойна жертва той, которой посвященна,

      Любовью чистою супружнею возженна!

      Но как мне виды те Природы описать,

      К которым жаден ты – позволь мне так сказать!

      Которые к себе все чувства привлекают,

      И сердце веселят, и мысли восхищают?

      Вот что встречает здесь обвороженный взор:

      Там представляются хребты Кавказских гор,

      Взимающих чело за облака густыя;

      От снега вечного и льду они седыя!

      Их отрасль лучшая, Эльбрус двуглавый там

      Картину подает прекрасную глазам,

      И белый верх его лучами позлащает

      Тут черных гор ряды, поближе к нам в виду,

      Являют новую приятность, красоту;

      Лиются между них ревущи водопады:

      Тут камни дикия, развалин тут громады,

      Меж коими стада, от зноя удалясь,

      Оставя корм в полях, лежат в полдневный час;

      Пасущий их Черкес в свою свирель играет,

      И эхо дику песнь в пещерах повторяет.

      Везде стремительно бьют свежие ключи;

      Над ними зыблются вкруг солнечны лучи.

      Здесь попечительность всещедрыя Природы

      Из недр земных дает целебны воды,

      Там наподобие шампанского вина,

      Кипит ключ кислых вод, всех вкус к себе маня,

      И пьющие из них все пользу ощущают;

      Тут теплых вод ключи премногих излечают.

      Вот часть приятностей, что всякий здесь найдет!

      Но для меня, мой друг! – здесь Катинька живет;

      Сего довольно мне – я все позабываю,

      Хоть более писать об ней и не дерзаю;

      Не может стих простой ей дани принести —

      Будь щастлив и здоров, мой милый друг, прости!

Георгиевск, 19 сент. 1795

      Тот факт, что Кавказ чрезвычайно и, я бы сказал, магнетически притягателен для москвичей, изведан мною на собственном опыте. Как-то однажды, я помню, во Владикавказе проводилась научная конференция, и я в числе других был приглашен выступить на ней с докладом. Когда программа конференции была исчерпана, то всем участникам предложили проехать на автобусе поблизости от Владикавказа, в кавказские предгорья. Автобус остановился, и мы пошли по Военно-Грузинской дороге. Мы оказались между двумя отвесными гранитными стенами, вздымавшимися, кажется, к самому небу. Я был настолько заворожен этим фантастически прекрасным зрелищем, что не услышал призыва гида возвращаться к автобусу,