Волк. Юность. Александр Авраменко

Я молча и зловеще тяну свой офицерский меч. Мало того что у него вид непривычный и устрашающий, потому что ничего подобного они никогда не видели, так ещё и моя зверски перекошенная морда с остановившимися, пустыми глазами пугает всех вокруг так, что люди невольно подаются назад. По цвету котты определяю, что это хозяин первого удавленника, барон дель Ронго. Неуловимое движение – и остриё узкого клинка упирается в горло размазывающего сопли и кровь по лицу ворочающегося на земле чванливого спесивца. И мой мрачный голос, от которого идут мурашки по коже:

      – Ты, вонючий барон, посмел возвысить голос на графа…

      Последнее слово я выделяю так, что оно сравнивается по значению едва ли не с самим Высочайшим. Ну, ещё бы: барон – практически нижайший феодальный титул. Ниже его только рыцарь. А я – граф! Граф! И тут какой-то баронишка хочет меня в чём-то обвинить?…

      – Ты, ублюдок, не можешь призвать своих слуг к порядку, потому что сам с ним незнаком! И ещё осмелился обратиться к самому графу без его на то разрешения! Да я тебя сейчас…

      Рука чуть подаёт вперёд клинок, брызгает кровь, и в наступившей тишине я слышу резкий приказ:

      – Граф дель Парда, прекратите!

      Меч отходит назад, освобождаясь из толстой шеи. Из толпы вываливается злой и уставший, словно демон в аду, дель Саур.

      – Граф дель Парда, что вы себе позволяете?

      – Вы желаете объяснений? Пожалуйста, герцог. Первое: слуга этого борова посмел обратиться к благородному лорду на «ты», при этом оскорбив меня словесно. Мне кажется, это достаточный повод прибегнуть к закону.

      А закон суров. Но это закон. Слуга ещё легко отделался, простой удавкой. Ведь его могли и сварить живьём. Или сжечь на костре. Тоже, разумеется, живьём. Владельца же серва, допустившего такое, ждёт штраф в десять бари. Полновесных серебряных монет. Так что барон крупно попал.

      Дель Саур мрачно смотрит на меня, потом изрекает:

      – И есть свидетели?

      Усмехаюсь:

      – Сколько угодно.

      Обвожу вокруг рукой плотно сгрудившихся солдат. Герцог некоторое время молчит, потом спрашивает:

      – А второй?

      – Этот посмел оскорбить мой благородный слух грязной площадной руганью, а взор – простонародным мордобитием. Никакого изящества, никакого воинского искусства. Поэтому в данном случае я счёл себя оскорблённым…

      – Но, барон… – Дель Саур делает последнюю попытку, и я парирую:

      – Герцог дель Саур, я когда-либо обращался к вам в походе первым?

      Краткий миг раздумий.

      – Ни разу. Вы вообще ко мне не приходили.

      – Мы в походе. Мы – армия Фиори. И младший по рангу не может обратиться к старшему по званию и должности без разрешения того. Согласны?

      – Но при чём тут это?! – недоумевает дель Саур. – Барон так же благороден и так же является начальником собственного отряда.

      Снова усмехаюсь:

      – Вы сами назвали дель Ронго по титулу – барон.

      – И что?!

      Вижу, герцог сейчас взорвётся.

      – А я – граф.

      Тишина. Дель Саур молча разворачивается