Ритуал святого Валентина. Инна Бачинская

да какая у них программа! – рассмеялся Вербицкий. – Шалман! Цыгане с медведем.

      – С настоящим медведем? – не поверил Иван Денисенко, хватаясь за камеру.

      – Фигурально выражаясь, – туманно объяснил режиссер. – Фигня. Вот мы готовим бомбу! Весь город поставим на уши.

      – Что-нибудь… этакое? – Иван пошевелил пальцами. – Из какой области? Опять Древний Рим? Порно?

      – Мы же не драма! Там, что ни поставят, получается порно. Терпение, господа, имейте терпение. В час зеро увидите все своими глазами. А пока молчок! – Он приложил палец к губам и спросил после паузы: – А что, ожидается убийство? Кто, так сказать, жертва?

      – Убийство? – удивился Иван Денисенко. – В каком смысле?

      – В прямом! Леша сказал, если господин Монахов выходит на люди, непременно случается убийство. К бабке не ходи – давно замечено. Он просто притягивает…

      – Наоборот, – сказал Монах, обещая себе серьезно поговорить с Добродеевым. – В другом порядке, господа. Я почему-то совершенно случайно оказываюсь именно в центре преступления. В ваш театр тогда попал совершенно случайно, Добродеев вытащил, помните? И сейчас опять… – Монах многозначительно умолк.

      – Господи, конечно помню! Страшная трагедия! – вскричал Вербицкий. – До сих пор мороз по коже. Театр в театре! Если бы не вы… Думаете, сегодня произойдет убийство?

      Вербицкий и Иван Денисенко выжидательно уставились на него.

      – Мое внутреннее чувство пока молчит, – сказал Монах. – Надо спросить у Леши, – добавил он мстительно. – Его внутреннее чувство развито сильнее.

      – Кто такая, не знаете? – спросил режиссер, кивнув на женщину в центре зала. – Вон та, в красном платье!

      – Добродеев побежал узнавать, – сказал Иван Денисенко. – Сейчас вернется. Ты один?

      – Я всегда один, – высокомерно заявил режиссер. – Творец должен быть свободен.

      – Поддерживаю! – с энтузиазмом согласился Иван. – Я тоже один. И Олежка… – Он кивнул на Монаха. – Творчество и женщины несовместимы. А в любовь, наоборот, верю и предлагаю выпить. За любовь! – Он поднял бокал.

      Они выпили, потом еще и еще, а Добродеева все не было. Они наблюдали за его передвижениями по залу, объятиями и поцелуями.

      – Пусти козла в огород, – заметил Иван Денисенко. – Завтра выдаст кучу сплетен в своем бульварном листке. Лично я боюсь подойти к нему даже на пушечный выстрел. Мне из-за него чуть морду не побили, и за фотки как-то не заплатил, жучила. А женщина хороша! Заметили, как он финтит и глазки блестят? Подбирается к ним поближе, бойскаут! – Пару минут они наблюдали за финтами журналиста. Потом Иван сказал: – Схожу за провиантом. Кому что?

      Добродеев наконец вернулся, начал сердечно обниматься с Иваном Денисенко и Вербицким.

      – Ну? – напомнил о себе Монах. – Узнал?

      – Узнал. Капиталист, Бражник Виктор Олегович, говорят, ставит у нас завод по сборке «Мерседесов», в городе всего-навсего несколько месяцев, все было шито-крыто, только неделю назад вылезло.