Без крестной феи. Галина Романова

чай, смеялись, устраивали конкурсы, играли. Потом детей отправляли спать, а воспитатели и выпускники, которым нравилось бывать здесь в Новый год, сидели и вспоминали, вполголоса пели какие-нибудь веселые песни. На душе у Маши в те часы было светло и нежно, улыбка не сходила с губ. Домой под утро она возвращалась счастливой.

      А теперь вопрос: сможет ли она быть счастливой в грядущую новогоднюю ночь с грузом страшной тайны? Ее шутки, смех, нежность – не покажутся ли они фальшивыми? Дети же очень чуткие. Их обмануть практически невозможно.

      Маша резко вскочила с кровати, прошлась по голому полу до балконной двери, выглянула из окна. За ночь улица изменилась до неузнаваемости. Тесный уютный дворик, где не было места машинам и мусорным ящикам, укрыло толстым слоем снега. Белым стало все, даже провода между фонарными столбами. Улица казалась белым листом бумаги, ждущим своего художника. Маша неуверенно улыбнулась. Через десять минут – точно по графику – явится дворник дядя Паша. Его жесткая метла прочертит первый штрих на заснеженном тротуаре. Потом потянутся жители дома, отстрочив следами тропинки от подъездов до соседнего двора, где располагается автомобильная парковка. Ветер крепче вцепится в провода, сметет с них белоснежную пыль. Темное небо осветится бледной голубизной. Начнется день.

      Она быстро приняла душ и почистила зубы, потом позвонила Игорю.

      – Не понял, тебя из дома забрать, что ли? – сонно бормотал он, задавая нелепые вопросы.

      – Нет, Игорь. Я задержусь. Предупреди там всех. Пусть Мария Яковлевна за меня подежурит.

      – Не понял. Бр-рр…

      Маша представила, как Игорек трясет головой. Сальная челка наползает на глаза, он сдувает ее и медленно поднимается с койки.

      – Ты заболела, что ли, Машка? Что сказать?

      – Нет. Я здорова. Мне просто надо в полицию, – нехотя призналась она, понимая, что без подробных объяснений он не станет для нее ничего делать.

      – Зачем?! – Все, он проснулся окончательно. – Ты что-нибудь натворила?

      – Нет. – Она стояла возле газовой плиты и ждала, когда закипит молоко, чтобы залить им растворимый кофе, уже засыпанный в большую чашку. – Ты вчера не смотрел местные криминальные новости? Про то, что в парковой зоне нашли труп девушки?

      – Как-то проскочило мимо. А что?

      – В новостях просили всех, кто может помочь, откликнуться.

      – А ты можешь помочь? – фыркнул Игорек. – Вознаграждение, что ли, обещано?

      – Нет. Не обещано. Просто… мне кажется, я знаю эту девушку. И того, кто ее убил.

      Игорек странно хрюкнул, потом присвистнул, изрек философское «н-да» и заверил, что все сделает, как она просит.

      – Марию Яковлевну оповещу. Начальство в известность поставлю. Машка… – Он недолго помолчал. – А ты уверена, что хочешь проблем? Зачем тебе во все это дерьмо влезать?

      – Чью-то оборванную жизнь ты называешь дерьмом, Игорек?

      Она отключила телефон, подхватила с огня старый ковшик, залила вскипевшее молоко в кружку,