Ярлыки. Александр Корниенко

е обманчивы и не определяются на глаз. Сверившись с телеметрией, он подытожил, что до дома около 16 часов пути – слишком мало для полноценного отдыха. Да и рискованно погружаться в сон после двух суток активного управления, маневрирования, уклонения и принятия стимуляторов. Измученное нагрузками и химией тело может просто проигнорировать сигнал будильника, и пропустить встречу с главной полосой преград – астероидным полем. Поэтому нащупав над панелью бортовую аптечку, пилот ввел индивидуальный код и, подождав пока откроется отсек с препаратами, вколол себе ампулу мутно-зеленой жидкости. Вспышка боли скрутила и сломала его пополам, но прошла также внезапно, как и началась. А вместе с ней прошла и усталость, сменившись чувством свежести и бодрости. Рэм знал, что это лишь иллюзия, созданная принудительной мобилизацией организма, и за это кратковременное просветление придется заплатить, провалявшись в койке несколько лишних дней. Но другого выхода не было – очень скоро от концентрации и реакции будет зависеть его собственная жизнь.

      Закончив с медициной, Рэм полистал бортовой журнал, и, оценив проделанную работу, сформировал предварительный отчет, переместив его в «черный ящик» и создав радиомаяк. Так было положено на случай, если корабль не пройдет астероидное поле, что, несмотря на все тренировки и закалку охотников случалось не так уж и редко.

      Хладнокровно закончив приготовления к своей гипотетической гибели, Рэм отложил официальные дела, и перешел к любимому занятию – записи собственных размышлений. А уж записывать было что – из-за нагрузки при подготовке к «охоте» последние 47 дней времени не было ни на что, кроме отдыха.

      «Долг или одолжение?»

      Со мной определенно что-то не так. Я не могу объяснить это словами, но ощущаю, что отличаюсь от других. В то время как все остальные, похоже, рады быть частью процветающего общества, я испытываю определенный дискомфорт от ощущения себя его членом. Я не разделяю идеи раскольничества, и не считаю, что жителям Базы нужно подчинить себе Твердь, став правителями для всех живущих на планете. Но иногда мне кажется, что политика Старейшин относительно планеты ошибочна, а миссия «Ярлыки» обречена на провал. Вот уже несколько сотен лет как мы оберегаем человечество от краха, не давая ему сделать последний, финальный шаг в пучину самоуничтожения. Но при этом жизнь все равно терпит фиаско. Даже без войн и столкновений, количество людей стремительно сокращается. Не могут же Старейшины не понимать этого? Почему они не совершают никаких шагов, чтобы исправить такое положение вещей? Наши генетики могли бы вмешаться и помочь с рождаемостью, а наши ученные – подтянуть людей в техническом уровне, подарив им свободу космической экспансии. Но почему, все, что мы делаем это пустые наблюдения? Разве можно спасти людей, просто рассказывая миру правду о намерениях и проступках всех и каждого? Разве правда является обязательным фактором выживания? И почему, черт возьми, мысли об этом не дают мне покоя?…

      Он остановился, так и не сумев завершить душевный порыв. Пилот долго переписывал строки, меняя их смысл и направленность, переходя от вопросов к утверждению и назад. И то, что получилось в итоге, было удалено так же, как и десятки подобных текстов до этого. Уже несколько лет он предпринимал безуспешные попытки понять, что с ним не так, и на каком этапе жизненного пути его рассуждения занесло в такое неожиданное и весьма странное русло. Но всякий раз, когда казалось что мысли, наконец, выстроились в правильном порядке и остается только их записать, слова оказывались неожиданно пустыми и не достаточно емкими.

      Взглянув на время, Рэм отложил мучительные попытки слепить что-то однородное из своих сомнений и самобичевания. Он открыл совершенно иной раздел дневника, посвященный наблюдениям за Твердью. Вот уже почти год он тайком, и нарушая все возможные запреты, подключался к радиотелескопу и следил за одним из обитателей планеты, изучая по нему жизнь простых людей. Это увлечение стало для Рэма той самой спасительной соломинкой, которая не давала потерять над собой контроль.

      Кто ты?

      Кто ты, мой таинственный друг, и каков смысл твоих стараний. Зачем ты раскачиваешь более-менее устоявшийся порядок и пытаешься внести в него сумятицу и хаос? Хочешь ли ты вырваться из-под гнета опостылевшей системы, или просто ищешь себя? А может ты, как и я, утратил всякие ориентиры и стараешься на вкус определить что правильно, а что нет, пробуя все подряд?

      Сидя и гляди в монитор, он медленно перебирал фрагменты своих мыслей, находя в этом какое-то успокоение. Синеватые буквы, повисшие прямо в воздухе, растворялись, реагируя на движения зрачка, и появлялись вновь, уже измененные, другие. Подобно живому туману текст постоянно перетекал и изменялся. Такая технология позволяла поглощать информацию с минимальными потерями времени. Однако сейчас Рэм не спешил. Каждую строчку он вызывал снова и снова, вдумчиво просеивая предложения через сито здравого смысла и пытаясь слепить из них что-то цельное. Но сделать этого не удавалось. Уж слишком оторванными и странными были выкладки – с одной стороны они призывали сомневаться и сопротивляться системе, а с другой хвалили ее организацию. А некоторые постулаты и вовсе выглядели так,