Спятившая красавица. Алина Кускова

королева? – усмехнулся брюнет и поглядел на Эльку. Темные волосы обрамляли ее открытый высокий лоб, лицо и шея были настолько белыми, что чуть ли не светились. – Я бы назвал тебя Белоснежкой. Согласна?

      Она кивнула головой. Не такой он и страшный, раз смотрит диснеевские мультики. Некоторые привлекательные мужчины бывают очень даже ничего, добрыми. Да и на злодея брюнет ни капельки не похож. Везет ее, скорее всего, в больницу. А она-то надумала себе всяких глупостей!

      Брюнет представился Никитой и включил негромкую классическую музыку. Элька сразу же пожалела, что в далеком детстве наплевала на музыкальную школу и в ораториях ничего не соображала. Можно, конечно, позвонить подруге, Вике Наумовой, та работает в музыкальном еженедельнике заместителем главного редактора. Ее повысили после того, как она взяла интервью у самого Негонини. Великого скрипача современности, который никому этих самых интервью не дает. Вика все знает о классической музыке.

      – Чайковский, – заметил Никита.

      – Скороходова, – ответила Элька, думая, что тот назвал свою фамилию.

      – Композитор Чайковский, – уточнил тот, посмеиваясь над Элькой.

      Тупица! Надо было не пропускать занятия в музыкальной школе! Ничего, она найдет, на чем поймать этого красавца. Эля покосилась на Никиту и вздохнула. И кому только достаются такие мужчины?! Небось девушкам неземной красоты! Этим мисс-чего-то-там. А такие, как Элька, могут только посидеть рядом с ними в машине и послушать Чайковского. Какая, оказывается, чудесная музыка у этого неизвестного ей композитора. Впрочем, где-то она уже слышала про него. Где? Да ее вторая подруга Олимпиада вышла замуж и уехала в город, где есть музей и куча памятников Чайковскому. Надо же было забыть?! Точно, у нее с головой не все в порядке. Соображает плохо.

      Она не модель, не знаменитость, следовательно, рассчитывать на внимание со стороны брюнета не может. Остается только жаловаться на свою дурную голову и выдавливать из него жалость, чтобы он не предъявил претензий.

      – Так, значит, – обратился к ней Никита, остановивший машину на светофоре, – вы сирота?

      – Круглая, – соврала Элька, не моргнув глазом. Она не уточнила, сирота или что другое. Так что даже и не соврала. Или не совсем соврала. В школе, по крайней мере, она была круглой. Отличницей. Во втором классе.

      – И жить вам негде? – допытывался тот.

      – Ну не совсем, – пожала плечами Элька, понимая, несмотря на больную голову, что врать слишком много не стоит. – У деда есть домик в деревне. – И кто ее только тянул за язык?!

      – Далеко деревня? – Никита сел к ней боком и принялся пристально рассматривать Эльку.

      Та покраснела, как недоваренный рак, так, в меру, и подмигнула ему правым глазом. У нее всегда открывался нервный тик в самые неподходящие моменты. Началось это в институте, когда она, казалось бы, ни с того ни с сего принялась подмигивать преподавателю на экзамене. Старый профессор схватился за сердце и поставил пятерку, не глядя в ее ответы. После чего прочитал лекцию на тему «Как молоды мы были…». Элька ничего