Софичка. Фазиль Искандер

ведь он и так знает об этом, вдруг с тревогой подумала Софичка.

      – А чего ему писать, когда он сам здесь? – вдруг сказал бригадир.

      Софичка опешила, до того голос бригадира был уверенным.

      – Как так? – спросила она.

      – Хватит притворяться, – сказал бригадир, – я знаю, Чунка дезертировал, и это его белье висело у тебя на веранде. Поладим – буду молчать. Не поладим – вас всех сошлют в Сибирь. Небось и в Большом Доме знают, что он прячется в лесу?

      – Ты донесешь? – растерялась Софичка.

      Хотя она боялась, что Шамиля кто-то увидит и это дойдет до властей, но она как-то не могла представить, что это произойдет путем прямого доноса.

      Она никогда не слыхала, чтобы в Чегеме кто-нибудь на кого-нибудь донес. Одну семью подозревали в доносе, который их предок якобы совершил еще в царское время по поводу угнанной соседом лошади. Но донос этот так и не был никем доказан, а потомки сумрачно и покорно несли бремя нравственной прокаженности. Бедная Софичка, если б она знала, что в Чегеме уже есть тайный осведомитель! Но это был не бригадир, а совсем другой человек.

      – Конечно, – ответил он, улыбаясь ей, – если ты не будешь со мной доброй. Для кого ты бережешь себя? Для могилы?

      Софичка задумалась, оставив без внимания конец его фразы.

      – А дедушка, помнится, говорил, что доносчики только на той стороне Кодора. Оказывается, и у нас появился.

      – Не говори глупости, – сказал бригадир, вставая и подходя к ней, – власть одна, что в долине, что в горах.

      – Власть одна, – повторила Софичка, не выходя из глубокой задумчивости, – но люди разные в долинах и в горах.

      – Не мели чепуху, – сказал бригадир и, воровато взглянув на тахту, облапил Софичку и поцеловал прямо в губы.

      Тут Софичка очнулась и стала с силой вырываться, а он, разгоряченный ее сопротивлением, пытался подхватить ее, но она вырвалась и выбежала во двор.

      – Я кричать буду, – задыхаясь, сказала Софичка, – если ты подойдешь ко мне!

      Она пожалела, что нет собаки.

      – Попробуй крикни, – сказал он ей, уверенный, что она на это не осмелится.

      Но Софичка осмелилась.

      – Эй, Маша! – закричала она.

      – Это ты, Софичка? – тут же отозвалась Маша.

      – Я, я! – закричала Софичка. – Пришли дочку, мне страшно одной ночевать!

      – Сейчас пришлю! – ответила Маша.

      «Все-таки она не осмелилась сказать про меня», – подумал бригадир, сначала встревоженный ее криком, а теперь успокаиваясь.

      – Ну ладно, – заключил он, – сегодня я уйду, но ты все равно будешь моя. Пожалуешься Кязыму или дедушке – всем твоим придет конец.

      – Нет Чунки в лесу, клянусь Богом! – крикнула Софичка.

      – Так кто же в лесу? – насмешливо спросил бригадир.

      Софичка вдруг испугалась, что он теперь догадается, кто в лесу. Но он был уверен, что в лесу прячется Чунка. Зная о его лихости и боясь его, он добавил:

      – Пожалуешься ему – будет хуже. Я уже сказал о нем доверенному человеку.