Кролики и удавы. Фазиль Искандер

этом языке он сказал гораздо больше, чем если бы он тогда говорил прямолинейно. Это помогало ему преодолевать чудовищную дисгармоничность советского мира и безобразие социального строя. Но преодолевал он эти уродства путём гармонизации окружающего – в природе и в архаике народной жизни, которую он искал в своей родной Абхазии.

      Несколько слов об уродстве и этике.

      Приведу цитату – свидетельство повествователя из повести «Созвездие Козлотура».

      «Гораздо позднее, когда увидел на репродукции козлоногих людей, кажется у Эль Греко, я подумал, что художник пытался передать человеческое бесстыдство через уродство козлоногих людей».

      То есть для Искандера-художника уродство, как нарушение замысла природы, уравнивается с бесстыдством, отсутствием стыда. Удивительный союз красоты и гармонии через преодоление уродства свойственен поэтике Искандера. Социальное искажало естественные отношения между людьми, искажало язык, искажало реальность. И тут на помощь Искандеру пришёл смех, как один из способов гармонизации мира. Искандер соединил эзопов язык со смеховой культурой, которую воспринял и как культуру народную.

      Условно говоря, если безобразие подвергается осмеянию, то воздействие безобразного снижается. Под смехом у Искандера я подразумеваю множество смеховых возможностей: и гротеск, включая политический, и сатиру, включая историческую, и народный анекдот. Это смех, возводящий к общечеловеческим понятиям добра и зла, жизни и смерти, свободы и рабства, истины и лжи. Смех не только гармонизирует, но и освобождает.

      В этике Искандера важнейшую роль играет понятие благородства. «Я люблю деревья. Иногда мне кажется, что дерево – не только благородный замысел Природы, но и такой замысел, который призван намекнуть нам на желательную форму нашей души, то есть такую форму, которая, укореняясь в землю, сумела бы подниматься в небеса».

      Он идёт путём метафоры, т. е. выводит понятие за его рамки. Дерево из явления природы становится нравственным примером построения души и одновременно аналогом построения романа «Сандро из Чегема», в котором одновременно рассказчик рассказывает рассказ за рассказом, и это продолжается очень долго, и у «дерева» романа Фазиля Искандера, как у реального дерева, развиваются и корни, и крона. Вот такая постмодернистская ризома – ещё до всех разговоров о постмодернизме.

      Природное преображается в нравственное – это один из законов эстетики Фазиля Искандера. Причём нравственное – не значит правильное, т. е. соответствие правилам поведения. Напомню бестиарий Фазиля Искандера – отдельное поле для исследования – это животные Искандера, от «Широколобого», «Кроликов и удавов». Этические законы он проверяет на примерах, на аллегориях, на метафорах из животного мира.

      Философская сказка, притча, фантастическая повесть «Кролики и удавы» была написана Искандером после разгрома альманаха «Метрополь», отчаянно смелой попытки группы писателей во главе с Василием Аксеновым обойти жесткую решетку цензуры. В связи с последовавшим литературно-политическим скандалом, вернее, выволочкой,