Петербург. Стихотворения. Андрей Белый

у него заимствовать галстух.

      Холодные пальцы

      Аполлон Аполлонович Аблеухов в сером пальто и в высоком черном цилиндре, с каменным лицом, напоминающим пресс-папье, быстро выбежал из кареты и вбежал на ступени подъезда, на ходу снимая черную замшевую перчатку.

      Быстро вошел он в переднюю. Цилиндр с осторожностью передался лакею. С тою же осторожностью отдались: пальто, портфель и кашне.

      Аполлон Аполлонович в раздумье стоял пред лакеем; вдруг Аполлон Аполлонович обратился с вопросом:

      – «Будьте любезны сказать: часто ли здесь бывает молодой человек – да: молодой человек?»

      – «Молодой человек-с?»

      Наступило неловкое молчание: Аполлон Аполлонович не умел иначе формулировать свою мысль. А лакей, конечно, не мог догадаться, о каком молодом человеке спрашивал барин.

      – «Молодые люди бывают, вашество, редко-с…»

      – «Ну, а… молодые люди с усиками?»

      – «С усиками-с?»

      – «С черными…»

      – «С черными-с?»

      – «Ну да, и… в пальто…»

      – «Все приходят-с в пальто…»

      – «Да, но с поднятым воротником…»

      Что-то вдруг осенило швейцара.

      – «А, так это вы про того, который…»

      – «Ну да: про него…»

      – «Был однажды такой-с… заходил к молодому барину: только они были уж давненько; как же-с… наведываются…»

      – «Как так?»

      – «Да как же-с!»

      – «С усиками?»

      – «Точно так-с!»

      – «Черными?»

      – «С черными усиками…»

      – «И в пальто с поднятым воротником?»

      – «Они самые-с…»

      Аполлон Аполлонович постоял с минуту как вкопанный и вдруг: Аполлон Аполлонович прошел мимо.

      Лестницу покрывал бархатный серый ковер; лестницу обрамляли, конечно, тяжелые стены; бархатный серый ковер покрывал стены те. На стенах разблистался орнамент из старинных оружий; а под ржаво-зеленым щитом блистала своим шишаком литовская шапка; искрилась крестообразная рукоять рыцарского меча; здесь ржавели мечи; там – тяжело склоненные алебарды; матово стены пестрила многокольчатая броня; и клонились – пистоль с шестопером.

      Верх лестницы выводил к балюстраде; здесь с матовой подставки из белого алебастра белая Ниобея поднимала горе алебастровые глаза.

      Аполлон Аполлонович четко распахнул пред собою дверь, опираясь костлявой рукой о граненую ручку: по громадной зале, непомерно вытянутой в длину, раздавалась холодно поступь тяжелого шага.

      Так бывает всегда

      Над пустыми петербургскими улицами пролетали едва озаренные смутности; обрывки туч перегоняли друг друга.

      Какое-то фосфорическое пятно и туманно, и мертвенно проносилось по небу; фосфорическим блеском протуманилась высь; и от этого проблистали железные крыши и трубы. Протекали тут зеленые воды Мойки; по одной ее стороне то же высилось все трехэтажное здание о пяти своих белых колоннах; наверху были выступы. Там, на светлом