Малуша. Книга 2. Пламя северных вод. Елизавета Дворецкая

только участие в купальском обряде, а после того до новой весны ей предстоит лишь верховодить на супрядках. Но Сигват же сказал… Та девушка… сошла в волны со связанными руками, чтобы быстрее пойти ко дну… Какая «та девушка»? На которую в ту злосчастную весну указала кость со стрелкой?

      Чем яснее Мальфрид осознавала услышанное, тем неуютнее ей становилось. Как будто холодная бездна растворилась вдали, но с каждым ударом сердца придвигалась все ближе. Где-то внутри усиливалась зябкая дрожь. Не так уж трудно было доплыть от лодки, уведенной лишь на перестрел, до берега. Но совсем иное – когда увезут на середину близ озера, откуда берега едва видны… и бросят со связанными руками, чтобы быстрее… Там уже никто не захочет, чтобы она выплыла. Выплывать будет нельзя…

      Перед глазами встало лицо Дедича, без слов призывавшего ее: очнись! В этот раз будет иначе… Он заворожит ее так, что она заснет наяву. И проводит… к властелину северных вод…

      Мальфрид глубоко дышала – ей не хватало воздуха. Но обратись к ней сейчас кто-то с вопросом – не сумела бы ответить даже, как ее зовут. Мысли растворились, оставив в голове холодный туман.

      – Не будем спешить, – сквозь этот туман донесся до нее голос Сванхейд. – Боги еще не явили своей воли. Не будем опережать ее догадками.

      – Ха! Не думается мне, что Перынь упустит случай проявить власть даже над такими знатными семьями, как наша, – настаивал Сигват. – А заодно постарается успокоить народ. И чем дожидаться, пока грянет гром, нужно уже сейчас думать, что мы будем делать.

      – У меня есть кое-какие мысли. – Сванхейд наконец взглянула на помертвевшую Мальфрид и успокаивающе кивнула ей. – Пока человек жив, не стоит его хоронить.

      – Я мог бы оказать тебе поддержку. Этим летом я набрал новых людей в дружину и скоро буду располагать более внушительными силами. И если мы с тобой договоримся, ты можешь быть уверена – я стану защищать невесту моего сына, словно родную дочь.

      Более откровенного предложения трудно было придумать. Мальфрид смотрела на прабабку, ожидая ответа. В годы молодости Сванхейд, как та рассказывала, Олав держал по семь-восемь десятков дружины – целое войско. Но с тех пор, как сбор дани и охрану торгового пути взял на себя Вестим, в Хольмгарде такие силы стали не нужны, да и не окупили бы своего содержания. Часть хирдманов, кто не имел семьи и хозяйства, Тородд три года назад увел с собой в Смоленск. В Хольмгарде остались те, кто сумел осесть, иные даже выкупили себе пашни. У Сванхейд при дворе было всего полтора десятка отроков для охраны, из них десять уехали с Бером в Ладогу. Торговые люди с сильными дружинами, возившие ее товары в Царьград и за Варяжское море, летом все находились в разъездах. Население Хольмгарда почти целиком состояло из потомков таких же хирдманов, которые в разное время сумели обзавестись хозяйством, из ремесленников и торговцев. Оружие, порой еще дедовское, среди них имели многие, и Сванхейд могла бы в случае беды собрать отряд из нескольких десятков человек. Но не хотелось и думать о войне с той самой волостью, что полтораста