Сначала будет страшно. 7 жизней, которые мне пришлось прожить, чтобы стать настоящим предпринимателем. Сергей Лекторович

стремился, достигнута. И, как это всегда бывало, тут же потерял к ней интерес.

      – Драк больше не будет никогда.

      – То есть как? Всегда были, а теперь не будет?

      – Потому что это бесполезная трата времени. У вас есть бойцы, и у нас есть. Силы нужно объединять для борьбы за общие интересы, а не расходовать на драки друг с другом.

      – Да? А полтора года назад в Доме пионеров на сейшене не ты ли прыгал на меня с кулаками в футболке Screwdriver?

      Я чуть было не покраснел, но не подал виду.

      – Я. Был таким же дураком тогда. Но теперь поумнел немного.

      Сила скинхедов была в известном смысле иллюзией. На меня дважды заводили уголовные дела, в них не было никакого состава преступления, но, если бы мой отец не работал в органах, нашли бы. Однажды он попросил своих коллег провести со мной беседу. Опера говорили: «Серега, не занимайся фигней, в этом вашем движении полно стукачей. Вы крайние. Вас сольют в ту же минуту, как только понадобится пугнуть народ националистами, или прикроют вами чужой косяк».

      Я всерьез не задумывался над их словами, но определенные ростки в моем сознании они посеяли. В каждой культуре есть люди, которые ее потребляют, и люди, которые ее создают. Применительно к праворадикальному движению того времени 90 % его участников – оголтелая массовка. Крики, лозунги, концерты, пиво, драки. Мы тоже какое-то время кричали «Слава России!», пили водку, занюхивали хлебом и закуривали «Беломором». Но это быстро прошло – буквально за пару месяцев. А потом мы быстро эволюционировали из потребителей праворадикальной культуры в ее создателей. Я читал Ильина, Столыпина, историю Колчака, основателей Белого движения и других великих русских деятелей и мыслителей. Из единомышленников мы теперь ориентировались на московских националистов – таких, как Белов-Поткин из ДПНИ. Людей, которые, как нам тогда казалось, уже масштабно мыслили, управляли серьезными проектами.

      В определенном смысле мы стали более опасны для системы.

      Я помню, как однажды нас задержала полиция. Меня начали обыскивать. Нашли документы из Академии госслужбы при президенте: тогда я уже снова взялся за ум (хотя бы в вопросе получения высшего образования) и поступил в этот вуз. Опер удивился: «О как! Ну, и какие у тебя там оценки? Двоек много?» – «Одни пятерки». – «Ну, надо же. Лидер группировки, Академия госслужбы… Опасный ты парень». Я эту формулировку запомнил.

      «Коловрат»

      Но главное разочарование в движении было связано даже не с рисками, а с отсутствием возможности реально что-то изменить. Мне хотелось большего. Я искал возможности выйти на новый уровень, расширить свой круг влияния, сделать что-то настоящее.

      Новое дело я придумал себе сам. Решил устроить первый в Тольятти концерт группы «Коловрат».

      Для ультраправой молодежи из провинции «Коловрат» были небожителями. Авангард движения. Высшая планка. Но с музыкантами, как ни странно, я договорился через форумы почти сразу, а вот правоохранительные органы оказали, так скажем, противодействие.

      Это