Роковой срок. Сергей Алексеев

высокородная, была в простой, но светлой пополоме и носила по-девичьи распущенные космы. Но не было в семьях родовитых саров подобной! Будучи вдовцом, Ураган давно присматривал себе невесту и видел дочерей, созревших для замужества, в домах племенных князей, ярых мужей и прочих вельможных саров, однако не видел столь стройной девы.

      – Ты чья? – спросил он, пытаясь рассмотреть ее полускрытый сумерками лик. – Что-то не встречал тебя на нашем кочевом пути...

      – Ничья! – Ее гулкий, булькающий смех отзывался на другом берегу. – Я принадлежу сама себе!

      – Как же тебя зовут? – Государь встал на ноги и завернулся в плащ.

      По сарскому имени можно было определить род и племя, а значит, и путь, по которому кочуют, и край, где расположены их города и селения.

      Дева же оглядела его, и огромные глаза блеснули в полумраке.

      – Ты прекрасен, государь! И молод... А говорили, будто стар и немощен!

      Она скорее всего была не сарского рода, ибо по обычаю девам негоже восхищаться мужчинами, тем паче зреть на их наготу.

      – Как же твое имя? – переспросил он.

      – Чаяна! – Дева вдруг вскочила. – Не слышал обо мне? Коли не слышал, запомни – Чаяна!

      Ураган изумился ее росту – вровень с ним была дева! Пожалуй, на голову выше Обавы, хотя обликом напоминала дочь.

      – Впервые и имя такое слышу, – признался он. – Ты не сарского рода...

      – Сарского, государь. – Ее скрипучий, грубый голос вдруг обрел манящее очарование. – Разве не слышишь речь мою? Не зришь образа?

      – Да кто же ты, если принадлежишь себе и носишь чужестранное имя?

      – Я жрица. – Дева протянула руку и тронула его бороду. – Нрав мягкий у тебя, и напрасно ты все время строжишься и гневишься...

      – Жрица? Но кому ты служишь?

      – Тарбите... Я ее левая рука.

      Ураган ощутил горечь разочарования.

      – Знать, ты не земная...

      – Нет, государь, земная! – Она рассмеялась. – Земная жрица богини небесного огня! Это я оставляю знак жертвы Тарбите. На месте, где угоняют коней.

      – Левую руку?.. Ты – конокрадка?

      – Я жрица Чаяна! А ваши лошади – жертва богине!

      – Как же тебе удается красть необъезженных кобылиц? Которые никому не даются в руки?

      – А хочешь покажу? – И смех ее перевоплотился в серебряный. – Ты мне по нраву! Тому и быть, ступай за мной.

      И пошла, изгибаясь, сквозь густой ракитник, сама будто молодой побег.

      Забыв о наготе, Ураган выпустил плащ, сделал порывистый шаг и в тот же миг опрокинулся, будто спутанный конь. Думая, что споткнулся о корень, он вскочил, однако снова повалился наземь. А дева бежала в гору, и ее манящий смех, словно обволакивающий туман, стелился над тихой водой.

      – Ступай за мной, государь! Что же ты отстаешь? Вот так мы приносим жертвы Тарбите!

      В темноте он не мог увидеть, что же мешает идти, и попытался порвать незримые путы, однако присел от боли, что ожгла лодыжки. Показалось, кожа затрещала и кровь потекла...

      Государь склонился и нащупал