Жесткая посадка. Михаил Кречмар

ничего. Но байку вашу я послушаю…

      Историю Ух выслушал, вопреки ожиданиям, очень заинтересованно и не перебив ни разу. Дослушав, облегчённо сказал:

      – Ну, как я и ожидал – найти его нереально. Можно пять лет убить на поиски. Между Орхояном и Хохотском, говорите? Там триста километров такой местности, будто чёрт её месил. А мил-друг, сиз-голубь, этот инженер ваш ничего не путает? В тех краях я про упавшие аэропланы даже не слыхал. Вот севернее – да, возле полуострова Лисянского ТБ-3 лежал… И ещё один, в верховьях Ини…

      – Да, лежали, – сказал Серж. – Только, прикинь, их обоих уже подняли и увезли. Один сейчас летает в Орегоне, второй на Украине.

      – Вот видишь, – удовлетворённо сказал Ух, – ты даже знаешь, кто их поднял и когда.

      – Я знаю даже, сколько конкретно потратили на поиски и вывоз, – самодовольно заметил Серёга. – Всё до бакса.

      – Ну, всё ты знать не можешь. Потому что есть суммы, о которых никто никому ничего не скажет. В частности, сколько получили Госаэроконтроль и таможня. А кто был командиром вертолёта, который осуществлял вывоз?

      Сергей сказал.

      – Да, – Игорь задумался. – Крепко вы влипли, парни. Стало быть, даже в изучении ситуации вы неплохие деньги вложили. Тысяч пять баксов, точно? В общем, ладно. – Он поднялся со стула изящным движением гимнаста. – Может, вы правы – только деньги делают деньги. Глухо всё это, по-моему, но тем не менее… Держите меня в курсе!

      Мы поняли, что аудиенция закончилась.

      – Сергей. – Наверное, я выглядел несколько ошарашенно. – Ты правда уже потратил пять штук на эти дурацкие поиски?

      – Шесть с половиной. Прикинь? – мрачно ответил он, поглядев на меня прозрачными, чуть слезящимися серыми глазами. – У меня уже обратного пути нет.

      – Конкретно – у нас, – хмыкнул я и начал спускаться по лестнице.

      Аэрокосмическое научно-исследовательское агентство (JAXA), Япония

      Сегодня утром было совещание по вопросам обмена опытом в аэрокосмических исследованиях стран – участниц ИКАО. В принципе, обмена информацией как такового здесь не было и быть не могло – все концерны, разрабатывающие и производящие такую технику, были максимально заинтересованы в том, чтобы скрывать сведения о собственных разработках и узнавать как можно раньше о провалах и достижениях конкурентов. Поэтому Отдел научно-технической информации занимался, по сути дела, промышленным шпионажем, причём в той или иной мере участниками процесса были все активные сотрудники программ JAXA. Информация черпалась как из открытых, так и из закрытых источников, анализировалась и поступала на стол начальника отдела Коичи Кидо.

      Совещания в европейском понятии этого слова Коичи Кидо, как и большинство японских чиновников от науки, не проводил. С глазу на глаз он встречался с теми или иными специалистами, которые, одновременно с основной работой, выполняли его задания. У себя в голове он сводил воедино их рассказы и координировал их действия, отдавая распоряжения так же, как собирал