Стеклянный дом. Кристина Ульсон

наблюдал за ним, сдвинув брови.

      – Ты очень помогал полиции, когда она пропала.

      – Для меня было важно сделать все, что могу.

      – Она много значила для тебя? – спросил Петер.

      Хокан кивнул:

      – У меня не так много друзей.

      Петер нагнулся ближе к столу, принял расслабленную позу.

      – Ребекка была красавица, – проговорил он.

      – Да, – согласился Хокан. – Она была хороша собой.

      – Ты спал с ней?

      Хокан посмотрел на него ошарашенно, и Петер поднял руки ладонями вверх.

      – Я не имею в виду ничего плохого, – заверил он. – Просто констатирую, что вы дружили, она была красивая и ты мог захотеть ее. В этом нет ничего странного, я сам прекрасно знаю, как это бывает.

      Алекс бросил на него поспешный взгляд, но ничего не сказал. Он предпочел бы не знать подробностей личной жизни Петера – сверх того, что уже сообщила ему Маргарета Берлин.

      Хокан молча ковырял ноготь.

      – Петер пытается сказать, что, может быть, у вас что-то было в какой-то вечер, хотя она и не была твоей девушкой.

      – Только один раз, – пробормотал Хокан, не поднимая глаз.

      – Почему же ты не рассказал об этом раньше?

      – Потому что это не ваше дело. – Хокан посмотрел на него так, словно он сморозил невероятную глупость. – А вы думаете, что…

      – Когда это произошло? – Петер прервал его.

      – За некоторое время до того, как она пропала.

      – За какое время?

      – Месяца за три-четыре.

      – Вы предохранялись?

      – Я нет. – Хокан заерзал. – Она принимала таблетки.

      – Так что, она не забеременела? – спросил Алекс.

      – Нет, – ответил Хокан, не поднимая глаз.

      Лжет?

      – Точно?

      Беззвучный кивок. Взгляд по-прежнему устремлен вниз.

      – Чисто гипотетически, – проговорил Алекс. – Если бы она забеременела – как бы вы поступили?

      Наконец-то Хокан поднял голову:

      – Ясное дело, оставили бы ребенка.

      – Ясное дело? – переспросил Петер. – Ведь вы очень молоды. Никто не упрекнул бы вас, если бы вы решили сделать аборт.

      – Исключено. Этого не произошло бы. Аборт – убийство, если ребенок был зачат в любви. Я презираю тех, кто считает по-другому.

      – Вы были единодушны в этом вопросе? – спросил Алекс.

      – Разумеется.

      Глаза Хокана затуманились, голос зазвучал хрипло.

      – Мы стали бы прекрасными родителями, если бы она осталась жива.

Допрос свидетельницы Фредрики Бергман02.05.2009, 15.30(запись на диктофон)

      Присутствуют: Урбан С., Рогер М. (следователи), Фредрика Бергман (свидетельница).

      Урбан: Итак, на тот момент вы думали, что виновник – Хокан Нильссон?

      Фредрика: Многие обстоятельства говорили в пользу этой версии. У него имелись и мотивы, и личностные качества – мы сочли, что он в состоянии совершить убийство.

      Рогер: На этом этапе вы уже обнаружили связь с писательницей по имени Теа Альдрин?

      Фредрика: Тогда мы еще не знали, кто такая Теа Альдрин, и