Бумеранг из детства. Лин Хэндус

стал неподвижным и неподъемным. Ужасно не хватает воздуха, будто на груди лежит тяжелый камень и не дает свободно дышать. Он давит с каждой минутой все сильнее, не позволяет повернуться и освободиться от его тяжести. Невыносимо страшно, когда не хватает воздуха – это как медленная мучительная смерть. Кто меня к ней приговорил, за что?

      Руки, мои руки на запястьях горят огнем, будто какая-то злобная сила пытается отделить их от тела. Не помню, что с ними произошло на самом деле, отсюда их не видно из-за бинтов, которыми они перевязаны. Глаза лучше вообще держать закрытыми. Кажется, не может быть ничего больнее – невыносимо двигать ими и поворачивать голову из стороны в сторону, чтобы хотя бы осмотреть себя и понять, где я и что со мной произошло. Хорошо, что думать не так больно, как смотреть…

      Мысли, как большие камни, наваленные на телегу, едущую в гору – того и гляди, посыплются вниз, и неподъемный воз, потеряв равновесие, свалится в пропасть. Голова охвачена обручем огня, его никак не погасить. Ни пошевелить, ни повернуть бедной моей головой – ее что, уложили в жесткий пыточный корсет?

      Спина, что со спиной? Совсем ее не чувствую, хотя на ней лежу. Кажется, будто вместо нее у меня только грудная клетка и на ней камень, придавивший так, что мешает не только дышать, но и думать.

      Пальчики, о радость – могу шевелить пальцами ног! Но это все – лодыжки рвет от боли точно так же, как запястья. Они тоже перевязаны, хотя точно определить невозможно – мне их не видно, а глаза открыть нельзя, чтобы от боли не потерять сознание.

      Не уверена, что могу слышать. Разве есть звуки вокруг? Уши будто заткнуты ватой и снаружи обложены горячими грелками. Хорошо слышно только биение сердца. Оно громко отдается в голове и выталкивает мою кровь наружу, оставляя пустую оболочку тела. Больше ничего. Ни звука, ни чувства. Только боль. Бесконечная, обвивающая змеиными кольцами боль.

      Кажется, чуть легче. Действительно легче, или это фантом спасения? Спала я или уже умерла? Нет, я жива. Мертвые не чувствуют боли, а она у меня только чуть притупилась, но не прошла. Глаза с усилием, но можно открыть. Сверху надо мной белый потолок, значит, я не на улице, а в помещении. Если совсем чуть-чуть скосить глаза вправо, можно увидеть, что от моей руки тянется прозрачный шнур. Он заканчивается большим прозрачным пакетом, наполненным жидкостью – капельница! Скорее всего, я в больнице, лежу одна в комнате с белым потолком и круглой белой лампой над головой. Точнее не определить. Не могу ни оглянуться, ни повернуться, ни пошевелиться.

      Чувствую отчетливо – слезы без остановки льются из глаз, но промокнуть их я тоже не в силах, как не в силах остановить. Чувствую отчетливо – вместо тела у меня сплошная открытая рана, она неизвестно откуда появилась и неизвестно, исчезнет ли когда-нибудь. Мне сейчас не так важно, что больно, главное – я могу через боль видеть, дышать, слышать, немного шевелиться, одним словом – жить! Раны рано или поздно заживут. Я в больнице – здесь обязательно помогут. Так хочу дальше оставаться живой, смотреть на окружающий мир! Я слишком молодая, чтобы умереть здесь и сейчас.

      Вспомнится ли, как я попала сюда? Вспомни, вспомни – это очень важно! Медленно, очень медленно вползают воспоминания. Лежат ленивым котом в голове, не могут или не хотят шевелиться дальше. Пока неизвестно, насколько серьезно повреждено тело, но кот легонько шевельнулся… Я вспомнила: мучительно долгий кошмар, окончившийся, к счастью, не смертью, а больничной кроватью, начался сегодня рано утром. Ранним теплым утром, когда никто не ожидает ничего плохого. Вокруг пели птицы, радовались наступающему лету, а у порога дома меня ждала злая судьба. Вспоминать об этом мучительно больно. Всего за несколько часов одного дня я прожила долгую жизнь. И эту жизнь я охотно бы отдала кому-нибудь другому. Кто-нибудь, заберите мой страх, мой страшный опыт на пороге смерти. Верните мою прежнюю спокойную жизнь…»

      Глава 1 Сегодня, 06 часов 30 минут

      – Эй, Лена, подожди меня! Лена Михеева! – услышала вышедшая из подъезда стройная симпатичная девушка не забытый голос. Она слегка повернула голову и увидела спешащего к ней по боковой тропинке Эрика.

      Эрик Босман был ее другом, с которым они мирно расстались больше двух месяцев назад. Он звонил ей время от времени, но разговаривать с ним у Лены не было никакого желания. Ей не без основания казалось, будто он до сих пор не понял, что их пути разошлись и в этом он должен винить только себя. Ее бывший друг был игроком, хотя сам себе не хотел в этом признаться. Давая каждый раз Лене слово исправиться и не играть больше на деньги, он тут же нарушал его, залезая в новые карточные долги. После нескольких месяцев неровно текущих отношений терпение у девушки кончилось, она прекратила встречи. Решение далось ей нелегко, но это лучше, чем вечные компромиссы с ее стороны. Лена осталась при мнении, что любое терпение имеет границы, и менять его не собиралась.

      С Эриком они могли бы дружить или, по крайней мере, остаться приятелями, но у молодого мужчины, сознание которого не поспело за физическим ростом и осталось на уровне школьника, такой вариант не укладывался в голове. Он хотел вернуть подругу, все еще не веря, что это невозможно. Эрик прекрасно знал, что она встречается