Чистильщик кошмаров. Дмитрий Чекал

имел выбритую голову с торчащей из макушки косичкой. Его зеленовато-коричневую кожа украшали рисунки из шрамов. Вот на спине, например, уверенными разрезами, в которые была втерта краска, была нарисована морда зверя с круглыми глазами и клыкастой пастью. Это не просто рисунок – это чтобы хищники не понимали, где у гоблина лицо, а где спина. Говорят, помогает иногда. На самом деле кожа у гоблинов смуглая, цвета сильного загара. Но охотники перед выходом в лес мажутся соком травы, который придает коже болотный оттенок. Сок полезный – насекомых отпугивает, запах маскирует, а еще – зеленого гоблина в кустах заметить сложнее, чем загорелого.

      Выглядел гоблин не опасно, но это пока не увидишь его в бою. По сравнению с человеком он был резким, как удар хлыста, а его жилистые мышцы позволяли, при некотором навыке, свернуть шею оленю. Я видел.

      Идти без объяснений два часа по тропе, глядя на смуглую спину, мне надоело.

      – И где твое «странное», хитрый гоблин? – не выдержал я.

      – Будет тебе странное. До берега речки дойдем – и будет. Вы, люди, не умеете ждать – когда нужно ждать, и не способны делать быстро – когда надо быстро. Как вы не вымерли?

      – Мы уже вымираем, – проворчал я.

      – Жаль. С вашим приходом тут стало веселее. Раньше только Богиня приходила, и то – редко. А теперь начали появляться мягкомясые людишки, и странное стало появляться. Весело!

      ***

      Через полчаса походка Томаса изменилась, он начал ставить ногу на землю, ощупывая ее подошвой. Чтобы не треснуть сухой веткой. Иногда замирал, не доведя шага до конца, и переносил ногу в другое место. Так он прошел еще сотню метров, сойдя с тропы в сторону. Я шел за ним и тоже поглядывал под ноги, осторожно ставя свои ботинки, стараясь попасть в его следы – там-то точно нет сухих веточек, которые могут выдать звуком.

      Гоблин подкрался к полосе кустарника, опустился на землю и змеей втянулся под ветки. Мне пришлось повторить его действия и лечь рядом, между корнями кустов.

      В таком положении, если чуть приподнять голову, через траву был виден берег небольшой речки. Вода прогрызла в грунте глубокое, метра на два ниже уровня берегов, узкое русло.

      – Видишь на краю пятно травы вытоптано?

      Я промычал, подтверждая, что вижу. И достал флягу с водой – пить хотелось немилосердно.

      – Оно там сидит иногда. Сейчас нет, будем ждать. Странное. Зверь, а может и не зверь.

      – Это как?

      – Ну, вот ты не гоблин. Ты зверь?

      – Нет, я человек.

      – А Богиня – зверь?

      – И Богиня человек.

      – Но еще и богиня.

      – Угу.

      – Вот и оно – не гоблин, выглядит как зверек, а ведет себе странно. Выглядит тоже странно. Цвет у него светло-алый.

      – Розовый?

      – Нет, розовый – холодный оттенок, а тут – теплый, как грудка снегиря, – гоблин посмотрел на меня, как на недоразвитого, его удивляло – как можно не понимать таких различий?

      Мы замолчали на следующие полчаса. Лежать в засаде – занятие ответственное.

      ***

      Странное появилось из-за поворота оленьей тропы, бегущей вдоль берега.

      Выглядело оно, как крупный кролик. Розовый. Ну, или светло-алый – мне такие нюансы не понятны. Шел этот кролик на задних лапах, опираясь только на пальцы. Из-за этого ноги его вытянулись так, что манекенщицы обзавидовались бы. В целом фигурка была комичной – толстенький розовый кролик на длинных лапах, грустно опустивший голову, и даже уши его обвисли. Еще и передние лапки он за спину заложил, завершая образ задумчивости и грусти.

      Дошел до места своей лежки, сел там, повернувшись мордой к реке, спиной к нам. Сидит, на воду пялится. Уши поникли, фигура излучает мировую скорбь. Вот как такого убивать?

      Я выбрался тихонько из-под кустов. Пистолет направил ему между ушей.

      – Чего грустим? – спрашиваю.

      – Женщину мне надо. Тяжко мне без женщины, – отвечает кролик.

      Тут мы оба замерли. Я осознаю, что кролик, оказывается – говорящий. А кролик – что он не один.

      Звереныш уши насторожил, медленно голову повернул. Смотрит на меня испуганно.

      Я пистолет опустил – не выглядит он чем-то ужасным. Да еще и говорящий, значит – разумный.

      Нет, я не сторонник сохранения жизней всех разумных. Я считаю, что некоторых не только можно, но и нужно убивать. Преступников некоторых, и даже если они справкой о невменяемости прикрываются. Или вот врагов, которые тебя хотят убить. Такое у меня мнение. Но вот говорящих розовых кроликов убивать – как-то это не по-мужски.

      Подошел к нему, рассмотрел поближе. Кролик, он и есть кролик. Хоть и цвета странного. Когтей страшных на лапах нет.

      – Зубы покажи.

      Показал. Обычные плоские резцы. Такие, как и должны быть у грызунов всяких. Никаких окровавленных клыков не наблюдается.

      – Людей убивал?

      – Нет! – кролик даже