Пистоль и шпага. Анатолий Дроздов

на котором лежал высокий, худой солдат с гладко выбритым лицом (побрили к визиту), она встала и наклонилась.

      – Как зовут?

      – Потап Спицын, – тихим голосом ответил раненый. – Унтер-офицер второй роты первого батальона Орловского полка.

      – Где получил рану?

      – Под Смоленском, матушка-государыня.

      – Я не государыня, – покачала головой герцогиня.

      – Раз сестра государя, значит, государыня, – возразил раненый.

      – Пусть так, – улыбнулась герцогиня. – Тяжко вам пришлось?

      – Не чаяли выжить, – ответил Спицын. – Хранцуз насел со всей силой, к смерти готовились. Но дай бог здоровья его сиятельству князю Багратиону – прислал подмогу: роту конных егерей с пушками. Они и отбили. Хранцуз на это осерчал, подтянул пушки и стал кидать в нас бонбами. Одна разорвалась неподалеку, и меня – осколком в бок. Свезло, что не до нутра. Только ребра поломало и бок распахало.

      – Тяжелое ранение, – пояснил из-за спины герцогини начальник лазарета. – Удивительно, что антонова огня не случилось. Но ребра срослись неправильно, теперь у унтер-офицера останется ямка в боку. Однако жить будет; возможно, что и в строй вернется.

      – У егерей добрый лекарь был, – сказал Спицын. – Рану мне зашил, мазью помазал, забинтовал крепко. Всех, кого он пользовал, живыми привезли. А вот других…

      Он замолчал.

      – Подтверждаю, – поспешил начальник лазарета. – Часть раненых из-под Смоленска привезли надлежаще перевязанными, с зашитыми или обработанными ранами. Для заживления их использовался ранее неизвестный бальзам. На днях из военного департамента пришло предписание, где сказано, как его готовить. Одна часть дегтя на тридцать меда. Тщательно размешать и накладывать поверх швов. Еще предписано кипятить бинты и корпию перед перевязками, мазать кожу вокруг раны спиртом. Хирургические инструменты тоже кипятить и вымачивать в спирту. Мы пробовали – помогает. Число нагноений значительно сократилось, раненые стали поправляться быстрее.

      – Узнаю Якова Васильевича, – улыбнулась герцогиня. – Добрый хирург и великого ума человек.

      – В предписании сказано, что сии методы изобрел лекарь Руцкий, – сказал начальник лазарета. – Его превосходительство Виллие только испытал и рекомендовал к применению.

      – Точно Руцкий! – внезапно оживился Спицын. – Его командиру полка представляли, а я неподалеку стоял. Он меня и пользовал. А еще стрелял в хранцуза из штуцера.

      – Лекарь? – удивилась герцогиня.

      – Он и егерями командовал, – подтвердил раненый. – Те слушались. Я даже подивился: статскому подчиняются как офицеру.

      Герцогиня покачала головой, но тему продолжать не стала. Спросила о другом.

      – Как кормят вас, Спицын? Сытно ли?

      – Грех жаловаться, – ответил унтер-офицер, светлея лицом. – Хлеба и каши дают вволю. Приварок опять-таки. Вчерась щи были с убоиной. Догляд добрый. Моют, рубахи свежие дали.

      – Вот и славно! – сказала герцогиня. –