Каббала. Артур Эдвард Уэйт

P. 65 et seq.

      164

      Следует отметить, что Майер Ламбер, один из французских переводчиков Сефер Йециры, полагает: она не имеет никакого отношения к Каббале. Под ней Ламбер понимает метод мистического толкования Библии по буквам текста и метафизическую теорию, опосредующую связь Бога с миром через ряд эманаций Божества. Относительно времени происхождения этой теории он утверждает, что это одни из многочисленных мидрашим эпохи создания Талмудов. Такое определение Каббалы совершенно не согласуется с Зогаром.

      165

      Cм.: Mordell Ph. // Jewish Quarterly Review, 1913 (о Традиции, согласно которой Сефер Йецира была написана Йосефом бен Уззиэлем в конце V в.).

      166

      Конфликт между двумя системами наглядно иллюстрирует следующий факт. Майер отмечает: «Его противниками были едва ли не поголовно еврейские аристотелики, которые грудью стояли против тайного еврейского учения, поскольку оно более согласовывалось с Платоном и Пифагором и происходило из тех же истоков, что и арианская и халдейская эзотерическая доктрина» (Myer philosophy of the Gebirol. P. 12). Здесь достойно внимания то, что объяснение Майера следует рассматривать в свете Книги второй, § V.

      167

      «Когда сарацины и христиане стали покровителями философии… их интерес к Аристотелю вызвал зависть у евреев, которые, несмотря на древнее осуждение всех евреев, дерзнувших учить своих сыновей греческому знанию… усваивали философию, читая Аристотеля в ивритских переводах, сделанных с неточных арабских переводов, потому что греческий в те времена мало кто знал» (Gould. History of Freemasonry. London, 1885. Vol. II. P. 66, 67; см. также P. 69, 70).

      168

      См.: Myer I. Op. cit. P. 20 et seq.

      169

      См. его Кадмут ха-Зогар, вышедший в Йоханнесбурге в это время или около того. В нем утверждается, что Зогар значительно старше Вавилонского Талмуда и что ряд его доктрин упоминается Вавилонскими гаонами как Мидраш Йерушалми, который якобы и был фактическим Зогаром.

      170

      Правильнее было бы даже утверждать, что, скорее, яростные, чем аргументированные. Мы не видим у Греца и намека на знакомство с каббалой, о которой он пишет с таким напором и с такой ненавистью, которая, на наш взгляд, граничит с дикостью. Так, он называет Зогар «печально знаменитой фальшивкой», хотя если что и печально, то лишь то, что спустя чуть не семь столетий нападок едва ли найдутся два авторитетных ученых, которые сошлись бы в оценке этого памятника. В этой части его истории мы сталкиваемся с вещами неустановленными, о которых он говорит как о чем-то определенно известном, а о вещах, о которых сведения весьма скудные, – как о чем-то совершенно доказанном.

      171

      «Некоторые христиане также высоко оценили их (т. е. каббалистические книги и все, с ними связанное), потому что сочли их более благосклонными к христианской религии, чем современные комментарии раввинов. Но они не сумели заметить, что эти самые аллегорические книги наполнены нескончаемыми смехотворными баснями и что еврейское суеверие проступает из них гораздо ярче таинств нашей рел�