Мария Каллас. Дневники. Письма. Том Вольф

I’m the one who’s lived it» – «В конце концов, я же ее прожила».

      Запустить этот гигантский проект, учитывая, что никто в него не верил, было совсем непросто. И я не без некоторого волнения смотрю, как приближается финал нашего долгого путешествия, кульминацией которого является эта книга. Вы были всегда рядом со мной, Вы казались почти вездесущей, и в самые трудные минуты сомнений, когда я сталкивался с многочисленными препятствиями, мне всегда был дан знак, свершалось маленькое чудо, и я мог продолжать свой путь. И еще меня постоянно и безоговорочно поддерживали Ваши близкие, вселяя в меня решимость и веру, без которых невозможно осуществление такого безумного предприятия.

      С самого начала я подошел к этой работе и связанным с ней проектам с бесконечной любовью, бескорыстием и смирением, следуя Вашему принципу отдавать всего себя во имя чего-то большего, чем ты сам. Сегодня мои «произведения» уже мне не принадлежат. Фильм «Maria by Callas» объездил более сорока стран, книги отныне в руках читателей. Одноименная выставка оказалась сродни тибетской мандале – словно тысячи разноцветных песчинок, тщательно собранные воедино, просуществовали некоторое время, а потом их стёрло дыханием, возвышенным и изменчивым. Из всего этого я не извлекаю ни выгоды, ни прибыли, за исключением того, что я был «смиренным слугой Гения», как пела Ваша Адриана Лекуврер, и если мне и сопутствовал успех, то прежде всего и навсегда он принадлежит, естественно, Вам. Если мне удалось, благодаря усердному труду и преданному служению, внести свой скромный вклад в общее дело, это величайшее счастье для меня. В Париже, Вашем любимом городе, вместе с теми, кто Вам был близок и дорог, мы создали организацию, присвоив ей Ваше имя. На «Дотационный фонд Марии Каллас» возложена теперь миссия, которую я когда-то взял на себя. Моя же миссия увенчана этой книгой и подходит к концу, и мне кажется, я справился с ней, во всяком случае справился в силу своих возможностей, неизменно стараясь делать все так, как хотели бы Вы, честно и уважительно.

      В таком умонастроении я и приступил к заключительной фазе моих странствий, собирая, переводя и аннотируя все тексты, принадлежащие Вашему перу, которые мне удалось достать, иногда не без труда, за эти шесть лет. Для меня это стало в каком-то смысле апогеем нашей истории, проникновением в Вашу сокровенную жизнь, – должен признаться, что, я открыл для себя вещи, о которых мог только догадываться. Мне показалось, что благодаря этим письмам, буквально заглянув вам в душу, я точнее понял истоки Вашего пения. Конечно, нельзя утверждать, что эта переписка включает в себя все, что Вы когда-либо писали, но, я полагаю, это безусловно исчерпывающий рассказ от первого лица почти о всей Вашей жизни. Вот почему я решил ни от чего не отказываться. Ведь даже самое обычное, на первый взгляд, письмо может оказаться откровением. От нас зависит, научимся ли мы читать между строк. Мне важно было сохранить Ваши тексты целиком, ни в чем не искажая Ваших слов, и представить их читателю в подлинном виде. Я, насколько это было возможно,