Лига правосудия. Николай Леонов

с ним, у Гурова уже не осталось, и он просто кивнул.

      – Тогда прошу всех занять места в машинах, – предложил Михаил.

      Тут к нему бросился самый молодой из таджиков и начал что-то быстро говорить. Лев пулей метнулся к переводчику и жестко потребовал:

      – Что он сказал?

      – Вы уверены, что хотите это услышать? – поинтересовался тот.

      – Мне это необходимо! Ну! – прикрикнул на него Лев.

      Переводчик пожал плечами и сказал:

      – Перевожу дословно: «Хозяин! Это очень плохой человек, потому что несчастный. Но он сам в этом виноват и знает об этом. Поэтому он весь мир ненавидит и всех людей. Остерегайтесь его, хозяин». Вы довольны?

      – Всегда интересно знать мнение стороннего человека о себе, даже если оно неверное, – сквозь зубы процедил Лев.

      Он направился к машине, но по дороге его остановил дипломат:

      – Господин полковник! Как я теперь понимаю, ваш вчерашний демарш был вызван единственно желанием как-то потешить свое ущемленное самолюбие. А вы предварительно просчитали последствия столь опрометчивого шага как для себя, так и для остальных?

      – Послушайте! Вам нужны мои официальные извинения? Я готов их принести и в устной, и в письменной форме, – из последних сил выдавил из себя Гуров.

      – Вы не являетесь лицом, уполномоченным на такие действия, – отрезал тот.

      – Хорошо! Делайте что хотите, – устало проговорил Лев. – Прошу только об одном: никого больше не трогайте! Это была моя личная инициатива! Я один во всем виноват, а значит, один и должен отвечать! Мое руководство ни о чем не знало, я ему ни о чем не докладывал, так что хоть его-то не мордуйте! А я могу и в отставку уйти, потому что выслуги – выше крыши! А уволят по статье, так я все равно не пропаду – частным сыском займусь!

      Тут он поднял глаза на дипломата и увидел на лице того не торжествующую ухмылку, а сочувствие.

      – А ты, Гуров, здорово постарел! Вон уже и голова вся седая! Нервишки пошаливают, память подводит. А вот характер как был дерьмовый, так и остался.

      От неожиданности Лев уставился на него и тут, словно стерев влажной губкой с его лица морщины, увидел другого человека.

      – Сейчас-сейчас! – напрягся он, судорожно роясь в памяти. – Дело о нападении на инкассаторов… 1986 год… Джафар… Джафар… Сейчас! Фамилия у тебя еще такая длинная… Мусангалиев! Ты тогда старшим лейтенантом был!

      – Все правильно, Гуров! – кивнул тот.

      – Так что ж ты сразу не сказал? – возмутился Лев.

      – Хотел посмотреть, каким ты стал, – просто объяснил Джафар.

      – Ну и каким? – спросил Гуров, но дипломат в ответ просто пожал плечами – впрочем, развернутого ответа и не требовалось, Лев и сам знал, во что превратился. – Слушай, Джафар! – просительно сказал он. – Я не знаю, какое положение ты занимаешь в посольстве, но очень тебя прошу! Хрен с ним, со мной, что заслужил, то получу! Главное, чтобы Орлова не трогали! Он-то ни с какой стороны ни в чем не виноват!

      – Сделаю