Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев. Андрей Шолохов

залпы, и хивинцы обратились в беспорядочное бегство, оставив на месте несколько трупов.

      Наступавший авангард Скобелева, находившийся в четырех километрах от места расположения главных сил, подвергался большой опасности. И если бы хивинцы были немного посмелей, поэнергичней, они легко могли его уничтожить. Но хивинцы ограничились только ружейным огнем.

      Утром 28 мая (9 июня) весь русский отряд двинулся к Хиве с целью произвести рекогносцировку ближайших окрестностей и укреплений. Лишь только войска подошли довольно близко к городу, как с крепостных стен был открыт пушечный огонь. Но неприятельские снаряды перелетали через головы воинов. Русская артиллерия была выдвинута на позицию и тоже открыла огонь. Шедшие в авангарде две роты апшеронцев стремительно атаковали находившиеся за мостом через канал два хивинских орудия и овладели ими, несмотря на сильный огонь, открытый с городских стен. Затем подошли главные силы, и число орудий, стрелявших по городу, увеличилось. Попытка русской пехоты овладеть еще одним неприятельским орудием окончилась неудачей.

      Считая цель рекогносцировки достигнутой, Веревкин приказал начать отступление. В это время он был ранен пулей в лицо и вместо него командование отрядом принял полковник Саранчев. Во время этой рекогносцировки Скобелев находился в тылу, прикрывая обоз.

      В то время когда с севера к Хиве подоспел соединенный Оренбургско-Кавказский отряд, с юга к городу медленно подходил Туркестанский отряд, во главе которого находился начальник всей этой тяжелой экспедиции генерал-лейтенант Кауфман.

      В своей прокламации к хивинскому народу Кауфман писал, что «идет войной не против мирных жителей, а лишь для наказания хана и его правителей, искони веков враждебно действовавших против России и угнетавших народ»[21]. Эти прокламации благотворно действовали на жителей.

      Между тем в Хиве начались беспорядки. Одна партия желала мира, другая требовала войны. Хан был слабый, безвольный человек, и всеми делами управлял его дядя, хитрый и жестокий Мат-Мурад. Наконец, Мухаммед Рахим бежал из города к туркменам-иомудам и старшим лицом в Хиве стал дядя хана. Последний отправил к Веревкину депутацию с просьбой прекратить военные действия. К Кауфману же, который с туркестанским отрядом находился в то время километрах в 20 к югу от Хивы, выехал с той же просьбой двоюродный брат хана. Кауфман потребовал безоговорочной сдачи города и выдачи всего оружия.

      После обещания хивинцев прекратить военные действия против русских Кауфман послал приказание Веревкину тоже прекратить стрелять по городу и оставаться на своем месте. Но, очевидно, Веревкин захотел показать, что, собственно, Хиву взял он, а не Кауфман. Поэтому Веревкин приказал овладеть северными, так называемыми Хазаватскими воротами, в чем, в сущности, не было надобности. Так как хивинцы не хотели добровольно открыть ворота, то Веревкин приказал пробить сначала брешь в воротах, а затем овладеть ими.

      Во исполнение

21

Цит. по: Струсевич А. Один из богатырей XIX века. Остров, 1899. С. 46.