На улице детства. Александра Мазуркевич

перейти дорогу – и я на месте. Самое интересное, что начальная школа, а именно первый класс, располагалась на первом этаже Ногинского педагогического училища. Будущие педагоги проходили практику в стенах родного заведения, и мы, их подопечные, тут же, рядом.

      Первый «А» был единственным. Учиться интересно и увлекательно, каждый день что-то новенькое; практикантки, которые постоянно менялись, не только вели уроки, но и устраивали занимательные игры, проводили викторины и праздники. Спортивного зала в училище тогда не было, его заменяло небольшое помещение, где проводились и концерты, и другие общие мероприятия. Там, где сейчас на территории училища возвышается отдельное большое здание для занятий спортом, стоял деревянный домик, отапливаемый печкой и предназначенный только для группы продлённого дня, – для нас, первоклашек. Тут стояло несколько парт, крашеных тёмно-синей краской, с двумя откидными грохочущими крышками и перекладиной внизу, на которую было очень удобно ставить ноги. На стене – классная доска коричневого цвета с приделанной подставочкой, на которой всегда лежали белые мелки разного размера. Посередине комнаты – стол. Здесь мы готовили с воспитателями, теми же практикантками, домашние задания, с большим удовольствием играли, а зимой лепили во дворе снеговиков и катались на снежной горке.

      Самым замечательным было то, что мы, четвёрка неразлучных друзей с нашей улицы, были вместе и в классе, и на продлёнке. Для нас это было очень важно, ведь мы не расставались надолго, вместе проказничали, устраивали концерты, веселились как могли, жили беззаботной, полной радости детской жизнью. Но школа, как оказалось, не игра, тут дела посерьёзнее, это мы почувствовали. Тут учёба, тут много разных ребят, много того, с чем мы в нашей прежней жизни не встречались. Всё было ново!

      Мы долго писали карандашами палочки, кружочки, буковки, а так хотелось взять в руки перьевую ручку, окунуть её в синие чернила и писать, писать… Написание палочек не очень-то удавалось: они постоянно наклонялись куда-то не в ту сторону, и приходилось выводить их карандашом снова и снова, а это так утомительно… Почти весь класс уже писал чернилами, нас, пишущих карандашом, осталось несколько человек. И однажды я пришла в класс раньше всех, поставила чернильницу на отведённое ей специальное место на парте, рядом, в углубление, чтобы не упала, положила новенькую перьевую ручку, достала тетрадку и стала ждать прихода учительницы. Писать в этот день я твёрдо решила только чернилами, карандашом – ни за что.

      Время шло, класс наполнялся ребятами, все рассаживались по своим местам, и вот вошла Эмилия Александровна – так звали мою первую учительницу. Она сразу обратила на меня внимание и заметила на моей парте чернильницу. «Но ведь я ещё не разрешала тебе писать чернилами», – сказала она тихо. «Ну, пожалуйста, разрешите, я так буду стараться!» – взмолилась я. Наверное, в моём голосе было столько отчаяния и надежды, что Эмилия Александровна мне поверила и разрешила с этого дня писать чернилами.

      Я так переволновалась,