Дичь для товарищей по охоте. Наталия Вико

приоткрыв окно, поинтересовался пожилой водитель.

      – На кладбище! – буркнула я и, не дожидаясь согласия, уселась на заднее сиденье.

      – Не рановато ли? – посмотрел он в зеркало заднего вида.

      – В самый раз, – решительно ответила я…

      Когда мы подъехали, Рогожское старообрядческое кладбище уже закрывалось.

      – Опоздала, – сообщил сторож у входа.

      – Пустите меня… пожалуйста… очень надо… сегодня… – голосом бедной родственницы попросила я. Жалобный голос и изможденный вид сработали.

      – К кому идешь?

      – К Морозову.

      – Савве Тимофеевичу?

      – Савве Тимофеевичу.

      – Он в это время, – сторож посмотрел на часы, – посетителей не ждет.

      – Меня – ждет! – выпалила я. – Точно ждет!

      – Хм… – Сторож покачал головой и открыл калитку. – Проходи. Только ненадолго. И смотри, коли не ждет! – услышала я уже вслед. – Он мужчина суровый…

      Я почти бежала. Справа каркнула ворона. За ней – другая. Недовольно и зловеще.

      «Все, как и должно быть вечером на кладбище», – почти удовлетворенно отметила я.

      Слева, наконец, появился большой крест белого мрамора.

      «Успела!» – Прислонившись к ограде и прикрыв глаза, я замерла…

      …Перед уходом, тихо сказала вслух:

      – Сколько бы лет ни прошло, я расскажу о тебе правду. Всем. Обещаю.

      И в этот момент услышала хлопанье крыльев. Белоснежный голубь опустился на могильный крест и, наклоняя головку то вправо, то влево, внимательно разглядывал меня черными глазами-бусинками…

      …Поздно вечером в квартире раздался телефонный звонок. Голос Ерошкина был едва слышен сквозь шум помех.

      – Что в редакции? Отказали?

      – Отказали.

      – Я так и думал.

      – Вы знали?!

      – Конечно, знал.

      – Почему не остановили меня?

      – Проверка на прочность необходима. Особенно историкам. Рукопись в мусорном ведре?

      – Что-о-о?!

      – Понял. Так что дальше? Что вы решили?

      – Была на могиле Саввы… И поклялась, что напишу о нем правду. Напишу. А вы меня знаете. Я свое слово держу.

      – Что ж… – голос учителя дрогнул. – Я рад, девочка, что в тебе не ошибся, – перешел он на «ты». – И верю – у тебя все получится. А в тот день, когда будешь держать в руках написанную тобой книгу о Савве, – помолчал, – вспомни обо мне. Ведь это благодаря мне он стал… героем твоего романа.

      …Шли годы. Застой, пятилетка пышных похорон, перестройка и гласность, путч, победа над коммунизмом, ваучерная приватизация, снова путч и снова победа… над самими собой, дефолт и снова медленное возрождение страны, измученной социальными экспериментами. И все это время – медленная, кропотливая работа по сбору материалов для книги, проверка версий и разочарование от попадания в тупик. Персонажи книги уже говорили и действовали, порой стыдливо замолкали и прятались, иногда пытались оправдаться и объясниться…