Сказки старого дома 3. Андрей Басов

делают дозорные, расставленные через каждые сорок шагов. Тишина. Лишь время от времени брякнет железо доспехов, когда спящие поворачиваются во сне.

      Гладь воды ровна и спокойна в свете луны. Проходит час, два, три. Я с трудом борюсь со сном. Вопросительно взглядываю на Антиопу. Она пожимает плечами.

      – Давно бы должны быть и в море никого не видно. Непонятно.

      Сон меня всё-таки сморил. Астра тормошит за плечо и подсовывает кусок хлеба с мясом. Птицы заливаются вовсю и солнце уже высоко. Протираю глаза и одновременно кусаю импровизированный бутерброд. Антиопа стоит поодаль и обсуждает что-то с группой старших. Подхожу к ним, продолжая жевать. Антиопа оборачивается и досадливо говорит мне:

      – Вестница из западного дозора давно здесь. У них тихо. Из восточного дозора ещё никого нет. Вот дождёмся и будем думать, что делать дальше.

      – И далеко восточный дозор?

      – Миль пять-шесть. Там, где река впадает в море.

      – Давно вестница оттуда должна бы быть?

      – Не меньше поворота часов.

      – Странное опоздание при вашей-то дисциплине. А, может…

      – Что с тобой, Сергей?! – с беспокойством вскрикнула Антиопа, глядя как я, наверное, побелел, а из рук вывалился хлеб.

      А у меня всё похолодело внутри от внезапно пронзившей мозг кошмарной мысли.

      – Антиопа, – прохрипел я каким-то не своим голосом, – если мне память не изменяет, то река проходит рядом с вашим поселением. И дозорный от реки не прибыл.

      – О, Боги! Нас выманили! – на мгновение задумавшись, прямо-таки взревела предводительница. – Антогора, отряд в седло! Остальным приготовиться и ждать при лошадях!

      Это была просто бешеная скачка сначала по большой поляне. Потом на миг ворвались в прибрежный лес и тут же вылетели на морской берег. Копыта мчащихся во весь опор трёхсот огромных коней в один момент превратили песчаный пляж в стремительно перемещающуюся тучу взлетевшего в воздух песка. Скорее, скорее, скорее! А в голове глупая мыслишка, что хорошо, если бы под каждым из нас были бы неповторимые жеребцы Луизы. Опоздали!

      Какие милые и странно почти безмятежные лица у этих трёх девочек. Самой старшей, наверное, не больше двадцати, а младшей не больше семнадцати. Рот приоткрыт, а изумрудные глаза удивлённо распахнуты. Доспехи у всех порублены и измяты ударами, а на открытых частях тел ни одного живого места. Порезаны и исколоты страшными ранами. Видимо, от злобы их терзали и после смерти. Между шеей и воротом панциря старшей торчит стрела. Наверное, нападавшие отчаялись справиться с ней в ближнем бою. Кровь уже начала густеть, но ещё не потемнела. Мы опоздали буквально на час.

      Вся земля вокруг истоптана ногами множества напавших и, наверное, с десяток или больше их остались тут навсегда. Страшноватые фигуры в домотканой одежде или шкурах валяются тут и там. Кожаные нагрудники с бляхами, топоры, секиры, шипастые дубины и какие-то невообразимые шлемы. Галлы? Гунны? Франки?