Балканская звезда графа Игнатьева. Сергей Пинчук

Это же не Ницца, не Баден-Баден! А с таким как Игнатьев хлопот не оберешься. В Петербурге, где рутина, умеренность и аккуратность в письме заменяли ум и знание, себе на беду и России на пагубу, константинопольский посланник был бельмом на глазу.

      Должно быть, очень уж у наболело на душе у Николая Павловича от такого отношения, раз у него вырвались такие строки в письме к отцу: «В тесных рамках сидеть и бояться ежеминутно ответственности – значит пропустить все случаи быть полезным… Инструкций мне не нужно, но их никогда и не дождешься при существующем порядке. Путного и своевременного ответа не дождешься от Министерства иностранных дел. Стало быть, всегда под ответственность подвести могут, и чтобы ее избегнуть, надо лежать на боку, всем кланяться и даром русский народный хлеб есть. Но на это я не способен… Пока я представитель России, сидеть сложа руки не буду».

      До чего же свежи, злободневны эти слова! Как будто произнесены только вчера, а не полторы сотни лет назад.

      Главной своей задачей Игнатьев считал утверждение влияния и престижа России на Востоке, поколебленного поражением в Крымской войне. Нужно было во что бы то ни стало добиться отмены позорного пункта, запрещавшего России держать военно-морской флот на Черном море. Сам флот предстояло фактически создать заново. Ну и наконец, для ограждения России на Балканах буфером из дружественных государств, ей были нужны надежные союзники. Такими естественными союзниками, по мысли Игнатьева, должны были стать славяне. «Союз славян с нами – вся наша европейская будущность. Иначе мы задавлены и разорены будем», – говорил Николай Павлович своим подчиненным, искренне веря, что Россия в исторической перспективе должна способствовать освобождению угнетенных славянских народов. По-иному русский посол относился к европейцам, столкнувшись на практике с их бесконечными кознями и интригами. «Всякий раз, когда нам приходилось отстаивать правое дело, если в нем были прямо или косвенно замешаны интересы России на Востоке, мы всегда оставались одинокими перед лицом сплотившейся против нас Европы», – однажды горько посетовал Игнатьев. – Из Петербурга твердят, что для нас гибельно всякое вмешательство, даже нас не касающееся… Веры нет в свое отечество. Губят совершенно значение России на Востоке, и мне приходится быть ответственным перед потомством за наше будущее здесь унижение. Горько!» Числясь по Министерству иностранных дел, Игнатьев по факту сознательно работал в другом министерстве. Своем министерстве русских дел.

      Подведем итог, читатель. Перед вами два русских человека, два блестящих дипломата – Игнатьев и Горчаков. Оба по-своему любили Россию. Канцлер, чьим излюбленным выражением была фраза «спокойно выжидать», всячески стремился избегать ситуаций, которые могли втянуть Россию в военные конфликты. Со временем «спокойно выжидать» выродилось в старческое «кабы чего не вышло». Игнатьев – человек дела, действия, прежде всего. Для него не было неразрешимых