Иметь и не потерять. Лев Трутнев

трактор. Резво развернувшись, тракторист зацепил тросом наш автобус и – поехали. По раскисшей дороге нас водило туда-сюда, опасно кренило и разворачивало, но все обошлось.

      Вышел я на площадку, а кругом все серо, черно, и небо как бы насупилось низкими тучами, сея все тем же мелким и холодным дождичком. А передо мной, насколько видно, высоченные стены с витками колючей проволоки наверху, с вздымающимися ввысь сетками, похожими на рыболовные снасти, вышки с часовыми… Колония! Впервые в жизни я увидел столь угнетающее место.

      – Вон там, за забором, и будешь работать, – кивнул мне сопровождающий и как-то с ехидцей улыбнулся – подбодрил называется…

      Долго и въедливо рассматривала мои документы немолодая женщина в униформе, сжимая и без того узкие губы, задавала скупые вопросы, и если бы не появившаяся в тесной проходной комнате Антонина Павловна, вероятно, еще бы с четверть часа она бы пытала меня своей недоверчивостью.

      Антонина Павловна и провела меня к начальнику колонии – полковнику Петрову Юрию Ивановичу. Не сказать, чтобы я шибко волновался, но угадав, пусть по мимолетному наблюдению, строгий военный порядок, создающий особую атмосферу отношений между людьми, все же подрагивал от предчувствия чего-то значительного, решающего мою дальнейшую судьбу.

      Еще довольно молодой полковник оказался более доброжелательным, нежели начальница пропускного пункта. Он лишь посмотрел мой лист распределения и паспорт и кивнул Антонине Павловне:

      – Вы на штамповку просили специалиста – вот и берите, а там посмотрим, чего он стоит, определим в должности. Покажите ему наше общежитие, там еще есть места, проследите и доложите, если будут какие-то неувязки… – На том и закончилось мое первое знакомство с высоким, в рамках моей дальнейшей трудовой деятельности, начальником.

      Повела меня Антонина Павловна по производству, а там: и штамповка, и ковка, и резка, и литье металлов, покрытие разное, гальваника – в общем, все много серьезнее, чем я предполагал и видел в автопарке или во время институтской практики на больших заводах. И мало-помалу потеплело на сердце: дело-то предстояло важное, не тяп-ляп – основной продукцией производства были промышленные стабилизаторы напряжения, выпускаемые в экспортном исполнении и поставляемые в шестнадцать стран мира. Даже некое чувство гордости проклюнулось: «Вряд ли кто из моих однокурсников сразу сядет на столь ответственный заказ»…

      И стал я инженером на участке резки и штамповки заготовок, загорелся заботами, ходил, смотрел, спрашивал… Даже заключенных, на которых вначале смотрел с некоторой опаской, перестал я к концу смены отличать от обычных людей, и мой первый трудовой день пролетел довольно быстро. Во всяком случае, в беглом знакомстве со своими обязанностями, с производством и людьми, я как-то не заметил его окончания.

      Унеслись невеселые мысли, отлегла от сердца тревога, и знакомая удовлетворенность от проделанной работы легкой усталостью наполнила тело. Даже небо вроде бы просветлело, перестав сыпать