Иметь и не потерять. Лев Трутнев

здесь будет духовитое, как чай, – тихо произнесла Дарья, то ли вспоминая что-то, то ли просто опасаясь говорить громко среди чуткой тишины.

      – Наломаемся с тобой, поди, зря? – оглядывая поникшую траву на прогонистой поляне, предположила Аксинья. – Дровенюк узнает – загробастает все в совхозные скирды.

      – А я тебе что говорила, – продолжала притаивать голос Дарья. – Так ты хорохорилась, а теперь оглядываешься.

      – Впустую-то не хочется литовкой махать.

      – Неужели у него совести хватит? – определяя под куст немудреную еду, прихваченную на день, засомневалась Дарья. – Скидку он нам должен какую-то делать? Я одинокая пенсионерка, а у тебя муж-инвалид.

      – Где она сейчас у людей совесть? Тем более у Дровенюка – один в трех лицах: и управляющий, и парторг, и профсоюзный руководитель. Рулит всем, вот и держится за эти вожжи сильнее, чем в той лошадиной упряжке. Боится приказы нарушать. А кто его проверять будет…

      Они поточили литовки и перекрестились.

      – Ну, давай зачнем, – с ноткой торжественности произнесла Аксинья. – С богом!..

      Мягкая трава ложилась под косами легко и покорно. Срезы ее набухали соком, и чистый, влажный воздух наполнялся переплясом тонкого аромата: то терпкого, то кисловато-сладкого, то пряного…

      Над лесом скользнули солнечные лучи, загоняя в густоту чащоб туманную сырость, и оживились птицы, подали голоса: защебетала малиновка, зажурчали трели славки-завирушки, с нежными переливами засвистела иволга… Жиг, жиг, – вторили им косы…

      – В глазах темнеет, – распрямляясь после очередного прокоса, произнесла Аксинья, закрывая лицо тыльной стороной ладони. – Раньше-то с такими полянками за пару часов управлялись, а теперь вон к жаре подкатились.

      – Что было, то утекло. – Дарья с трудом дотягивала косу до конца прогона. Рядок у нее получался неровный, местами дерганый, но подбивать его как положено не хватало сил, и она тоже отдыхала, чувствуя ломоту во всем теле.

      А когда солнце повисло высоко над лесом и воздух стал горячим, как из печи, косцы уселись под тенистый ивняк пообедать.

      – Вот и управились наполовину с божьей помощью, – раскладывая на чистой тряпке еду, произнесла Аксинья.

      – Я, пожалуй, до вечера не выдюжу. – Дарья тоже развязала свою котомку.

      – А не переживай, сколь сможем…

      День ко дню, мало-помалу выкосили они поляну в кустах, а как высохла трава, насобирали по небольшому стожку добротного сена…

      Тут и малина подошла. Тоже забота.

* * *

      Дарья с утра копошилась в палисаднике, собирая ягоду. Прямо напротив нее остановился управляющий в кошеве.

      – Здравствуй, Дарья! – крикнул он.

      – Здравствуй, Петр Иванович, – отстраняя лукошко, отозвалась она.

      – Что же вы так делаете?

      Дарья сразу же догадалась, что речь идет о покосе.

      – Как?

      – Накосили без разрешения – и молчок.

      – Так мы в кустах. Туда ни на тракторе, ни на лошадях с косилкой не подступишься.

      – Никто не косит, а вы лучше всех, что